Елена Фёдорова: Марина Жюли. Романтика и приключения

– Ваш новый знакомый очень милый молодой человек. В нем есть что-то притягательное. У него светлая душа.

– Откуда вы знаете? – удивилась Марина.

– У меня чутье на хороших и плохих людей. Я же художник. Я привык подмечать скрытое, находить зерно…

– Но вы же видели его мельком.

– Это вам так показалось, – усмехнулся мосье Жак. – Я видел его в кафе вчера. А сегодня я видел, как он выбирал вот эту розу. Поверьте мне, он выбрал для вас самый лучший и самый дорогой цветок. А то, что она белого цвета, вам ни о чем не говорит? – Марина пожала плечами. – Милая девушка, этот цвет говорит о невинности, целомудрии и чистоте… открывайте скорее двери, вон бежит наш Поль. Он не потерпит временных задержек. Не забывайте, что он только что выбрался из подземного царства, где проживают монстры.

Марина рассмеялась и распахнула двери кафе.

– Бонжур, мадмуазель Марина. Бонжур мосье Жак, – пропел мосье Поль, усаживаясь за свой столик.

– Вам как всегда большой кофе и четыре булочки? – поинтересовалась Марина.

– Нет, сегодня я возьму шесть, – потирая руки, сообщил Поль.

– Вы рискуете набрать лишний вес, – пожурил его художник.

– Не волнуйтесь, – хитро улыбнулся толстяк. – Эти булочки я хочу отнести Кэролайн. Она не верит, что они лучше булочек из «Альзаса» на Елисейских полях. Мы с ней поспорили.

– О, тогда положите для Кэролайн четыре булочки, – попросил мосье Жак. – Вы, уважаемый мосье Поль, можете считать себя победителем. Ваша жена непременно поймет, что вы были правы.

– Мы с Кэролайн еще не женаты, – покраснев, ответил Поль.

– О, считайте, что она уже ваше жена, – развеселился художник. – Ведь если человек знает толк в булочках, то он наверняка будет самым лучшим семьянином. Вы ей так и скажите, что знаменитый мосье Жак, художник с Монмартра, считает вас самым лучшим ценителем булочек Сакре-Кёр. А еще лучше, приводите Кэролайн сюда. Вы будете уплетать булочки, а я напишу ваш портрет. Согласны?

– Вы не шутите? – лысина мосье Поля покрылась крупными каплями пота.

– Я? – художник поднялся и, приложив руку к сердцу, торжественным голосом сказал:

– Слово чести художника! Я напишу ваш совместный портрет.

– Мне тоже будет очень приятно увидеть вашу невесту, – сказала Марина, подавая толстяку кофе.

– Правда? – мосье Поль стал похож на маленького ребенка, который вот-вот расплачется от счастья.

– Мосье Поль, вы можете считать нас своими союзниками, – воскликнул художник.

– Мерси, – слегка наклонив голову, проговорил мосье Поль. Он с ловкостью фокусника извлек из кармана свой огромный платок и промокнул лысину.

Колокольчик над дверью радостно зазвенел, сообщая, что начался новый рабочий день.

Весь день Марина только и думала о предстоящем походе в клуб аквалангистов. Ей просто не терпелось попасть туда, чтобы побольше узнать о пристрастиях Раймона. Она еле дождалась, когда уйдет последний посетитель. Закрыла кафе и побежала в метро, слегка пожурив себя за излишнюю поспешность. Но идти медленней она просто не могла. Ей хотелось поскорее сменить обстановку. Целый месяц она не была нигде, кроме кафе и своей небольшой квартирки на Монмартре.

У Лили, с которой они подменяли друг друга в кафе, заболел отец, и она уехала в Оксер, небольшой городок на берегу реки Иоанны, чтобы ухаживать за ним. Подумав о Лили, Марина улыбнулась. Она вспомнила, с какой гордостью Лили говорила про свой город, про реку Иоанну, которая по словам Лили могла бы протекать под мостами Парижа, если бы захотела.

– В нашем Оксере Сена такая узкая, что возникают сомнения, кто главнее: полноводная Иоанна, которая впадает в узенькую Сену, или же это узкая Сена впадает в полноводную Иоанну. А если это так, то именно Иоанна должна устремляться в Париж и гордо бежать к Ла-Маншу, – заявила как-то Лили. – Я люблю Оксер. Это исторический город. В двенадцатом веке знатные парижане нанимали кормилиц для своих детей именно в Оксере. Кормилицы на молочные деньги покупали дорогие фермы. Вот на одной из таких ферм я и родилась.

Лили была крупной розовощекой девушкой. Она действительно больше напоминала крестьянку, чем мадмуазель, живущую в Париже. Марина и Лили были совершенно разными. Но эта непохожесть и заставляла их трепетно относиться друг к другу. Когда у Лили заболел отец, Марина, ни минуты не раздумывая, согласилась отпустить подругу.

– Милая моя, я тоже выручу тебя, – твердила Лили перед отъездом. Она обнимала Марину, оставляя на ее белой блузе мокрые следы от слез.