Кирилл Берендеев - Сентябрь прошлого века. Сборник детективов

Телефон зазвонил сам. Тарас.

– Я хотел по-хорошему, вот честно, – скрежещущим голосом начал он. Кажется, перекипел. Да и я немного остыл. – Не хотел тебя тревожить, ты ж у нас психованный. Хотел, чтоб всем было спокойно, хорошо. Твоя жена ушла и все, ее уже не вернешь. И что тут поделать, рвать на себе волосы, биться головой об стену? Хорошо бы так. Только ты ж не можешь, тебе всех надо дотюкать. Чувствую, это уже не лечится. Но я попробую. Увидишь.

– Увижу, – ответил я уже замолчавшей трубке. Поднялся и медленно пошел к Наташе. Незачем застревать между прошлым и будущим. Завтра посмотрю, что она скрывала на серверах за океаном.

Вечером я завалился спать и впервые проспал как убитый, позабыв обо всем. Будто неведомая ноша с плеч свалилась, о существовании которой узнал лишь, когда плечи расправились. Наташа едва добудилась. Поспешил на работу, в итоге, опоздал, кажется, впервые за все время. Только прибыл, заявились двое полицейских с постановлением судьи Решетниковой. Из свидетеля я переводился в разряд подозреваемых в деле о смерти Алены Андроновны Катыковой. Долго отказывался верить, пока не выдали отпечатанную бумажку с гербом, где я должен был поставить автограф.

Вокруг толпились сотрудники, я никак не мог найти ручку, лежавшую прямо передо мной, вдруг вспомнилось, как я ходил в отделение, всплыл в памяти решетчатый изолятор временного содержания с серыми безликими мужиками, спящими под яркой голой лампочкой. Ждущими своей участи. Кажется, было шумно, и тогда и сейчас, я ничего не видел и не слышал, слепо шарил по столу в поисках, пока кто-то не вложил в руку писало. Зрение отказывало, я потерялся среди строк. Кое-как вывел фамилию, кажется, она вылезла за пределы бумаги и пошла по столу, гулять по другим бумагам. Собраться никак не удавалось, да какой там. Слышать не перестал, но понимать слова разум отказывался. Каждый удар сердца давался с невероятным трудом. Меня кто-то затряс.

– Катыков, да придите в себя. Все в порядке. Нет, не в порядке, но… да поймите главное, вас не сажают. Сейчас это важнее. Адвоката я вам найду, это просто так не останется, – не то белое лицо начальника дрожало, не то я так видел. – Руслан, вас помещают под домашний арест. Успокойтесь, всего лишь под домашний. Да, произвол, да надо бороться… но не раскисайте вы так. Я попробую добиться изменения, подам жалобу. И еще я оставлю за вами место.

Лица, лица вокруг. Знакомые, незнакомые, я потерялся в них. Не заметил как сменилась обстановка, а лица все продолжали колыхаться повсюду, возникали, исчезали, сколько ж их вокруг? – бесчисленные множества, никогда не думал, что увижу столько, что столько придут поглядеть на меня. Почему-то вспомнился крематорий, мы поднялись, знакомые незнакомцы, начали грузиться в микроавтобус. Вот и сейчас точно такая же машина возникла передо мной, странное дежавю. И лица вокруг, казалось, те самые. Как я устал от них. А мне еще что-то говорили оттуда, из этого мельтешения, советовали, кричали, шептали, отзывались эхом.

Дверь хлопнула, отсекая, отрезая их мельтешню, я даже вздохнул. Меня повезли куда-то – в прокуратуру, как выяснилось, где с ходу обыскали, отобрали мобильный, заставили подписать еще один протокол. Тарас – был ли он при этом, во время этого? Не помню, ничего не помню.

Первой, кого я увидел возле подъезда, была Наташа. Обняла, буквально, вцепилась, не желая отдавать; так, вместе, нам зачитали условия моего заключения. К тому времени у меня немного отошло от сердца, по дороге назад начал различать двух полицейских, сопровождавших меня в машине, и какого-то мужчины в спецовке, к которым присоединился человек в синем костюме прокурорского работника, в чине полковника, возможно, сам прокурор. Всю дорогу до квартиры он шел позади меня, незаметно подталкивая, казалось, даже находясь на ступеньку ниже, он превосходил меня ростом. Может, из-за фуражки с неприятно высокой тульей.

Наташа шла рядом, помогая идти, впереди двигался один из полицейских, мужчина в спецовке замыкал шествие. Странно, но я никого не видел ни на улице, ни на лестнице, будто вымерло. Точно все лица остались там, далеко, отрезанные лифтом на работе. И теперь город опустел.

Едва войдя, полковник представился, да, действительно прокурор. По сегодняшнему решению суда, он достал бумажку из кожаной папки, вы, Катыков Руслан Ахатович, переводясь из разряда свидетелей в подозреваемые, приговариваетесь к домашнему аресту на срок в два месяца с возможностью продления. Настоящим вам запрещается покидать место вашей прописки, за исключением случаев, угрожающей вашей жизни и безопасности, запрещается пользоваться мобильным телефоном и услугами сети Интернет, общаться со всеми, кроме перечисленных в списке, вот он. Прокурор подал мне копию списка, туда вошли он сам, Тарас, еще кто-то из прокуратуры в разных чинах, мои родственники и почему-то родители Али. А кроме них, соседи, Наташа и Яна. Моя, не могу сказать, бывшая, никогда язык не поворачивался, еще крепче вцепилась, прижалась ко мне.