София Совина - Вторжение

Дыхание было частым, с меня на пол стекала вода. В подъезде полутемно, тихо и прохладно. Тогда я себя подбадривал. Говорил, что ты как нюня, совсем уже. Что это наверняка просто погода конкретно расшалилась. Но уже тогда я знал, что это не так. Чувствовал. Тот луч, странные синие молнии – мне это не привиделось.

Не дожидаясь, когда моё дыхание восстановится, я поднялся по лестнице наверх. Я живу в пятиэтажном доме, точнее жил. На третьем этаже. Подбежал к двери, с трудом открыл её ключом и ворвался внутрь, захлопнув за собой дверь. Звуки снова вернулись, став громче – все форточки были открыты. Я уже подумал, что мне не сбежать от этого хаоса. Я сорвался с места, не снимая мокрых кед, и стал закрывать форточки в квартире.

В последнюю очередь я вбежал в свою небольшую скромную комнату. У меня было открыто окно. Его вид выходил на сторону подъезда, во двор, который погряз в стремительно опускающихся сумерках. Я кинулся к нему и потянулся к ручке, но коснувшись её, замер. На меня вдруг нахлынуло такое отчаяние.

Что происходит?! Где мои родители? Почему воют только сирены, почему никто не говорит, что случилось и что нужно делать?!

Я не знал.

Так и не закрыв окно, я опустился на пол, облокотившись спиной о стену – сидел, уткнувшись в колени, и был готов разрыдаться как ребёнок. Я действительно очень хотел к родителям. Вынул телефон из вымокших насквозь джинсов – он влажный, но с ним всё было в порядке. Вот только связи нет. Я в досаде откинул бесполезный гаджет и снова уткнулся в руки на коленях.

Так я просидел около тридцати минут. Перевёл дыхание, немного успокоился, но вот собраться с мыслями так и не смог.

Странно, – тогда думал я, – сирена воет, но никакого объявления нет, а ведь это явно не учение.

И тогда меня осенило.

Телевизор!

Я выбежал из своей комнаты прямо в гостиную и кинулся к плазме, не найдя пульта, я искал как включить его вручную. На экране появилась картинка, и, обрадовавшись, как ребёнок подаренному щенку, я широко заулыбался. Но потом понял, что это лишь рябь и так на всех каналах. Я с досадой выключил телевизор и опустил голову.

Спустя ещё час перестали сверкать молнии и греметь гром. Я закрыл окно, и, не смотря на шум, задремал на своей кровати, не снимая мокрой одежды и обуви.

А разбудил меня не шум, а то, как резко оборвался звук сирены. Я тут же вскочил на ноги и, облокачиваясь на подоконник, смотрел сквозь стекло наружу. На улице уже темно, ливень успокаивался, снова вернулся в дождь. Воронки больше не было. Я взглянул на свои электронные часы, что стояли на тумбочке, но увидел только чёрный экран, цифр не было. Тогда я попробовал включить свет – нет электричества. И судя по темноте в городе – оно пропало везде.

К середине ночи дождь прекратился. А когда начало светать дверь распахнулась, и внутрь вбежали мои родители. Я был очень рад их видеть, хотел их обнять. А они стояли как столбы, бледные, а в глазах страх, словно увидели смерть. Не успел я и слова сказать, как отец велел:

– Закрыть все окна, будем забивать их досками от мебели или что найдём. Так сможем дождаться помощи.

Я подумал, что у папы с головой не в порядке. Но мама на ватных ногах, немного покачиваясь из стороны в стороны, прошла на кухню и взяла молоток.

– Что случилось? – спросил я, смотря на отца. – Война?

Он как заводная сломанная кукла медленно повернул ко мне голову.

– Хуже.

Смотря на них, мне стало крайне не по себе.

Мы разбирали разную мебель – досками и панелями закрывали все окна, папа при помощи перфоратора прикручивал их к стене. У каждого окна мы оставили по одной широкой щели, будто у жалюзи, чтобы смотреть наружу. Там появились первые люди. Папа кричал им о том, чтобы они прятались дома и ждали прибытия помощи, что их всех сожрут. Но в ответ был слышен только смех.

Я уже начал думать, что он действительно сошёл сума. Но всё же… Я не ослушался его, делал всё, что он скажет, так же как и мама.

Настало утро. Сквозь щели проникали лучи солнца. Снаружи было тепло, даже очень, для середины сентября-то. Как сказала мама, градусник на кухне за окном показывал плюс семнадцать градусов по Цельсию. И это только утро. Словно не осень, а лето пришло. Впрочем, на Урале такая резкая смена погоды вполне обычное дело. И поэтому погода тогда у меня не вызвала подозрений и совершенно не волновала.

Я возвращался в события вчерашнего дня, обдумывал, но не пришёл ни к одному вразумительному объяснению. Что-то не похоже на то, что это просто разбушевалась мать природа. И тот странный луч – он не давал мне покоя. Мои родители явно видели то, что шокировало и напугало их до смерти; правда они мне так и не рассказали, что именно они видели, наверное они просто не могли в это поверить и произнести в слух, описать. Когда я сам узнал, увидел, что видели они, то понял их – я сам желал проснуться и понять что реальный мир остался прежним. Жаль только что это не сон.