Эмир Наджи - Чёрный Ферзь

– Понимаю, что ты недоволен, но нас пригласили, дружок, мы ведь ненадолго.

Механические мышцы постепенно согрелись, разошлись и автомобиль был готов снова бегать по снегу, напоминая дурашливого пса, которого выпустили на снег и он хаотично бегал по сугробам.

Я успокаивал себя тем, что это просто обед и ничего более, просто визит вежливости. В конце концов, на месте Хасана я бы поступил так же.

Дороги не были расчищены еще до конца, но мы с Коротышом спокойно и уверено ехали, казалось, что он ехал совершенно по-другому. Он был похож на коня полководца, который вышагивал парадным шагом перед солдатами. Ведь он шагает, а они стоят. Стояли те самые новые блестящие автомобили представительского класса, стояли засыпанные снегом, без единого шанса пошевелиться. Хозяева в расстегнутых куртках с алыми щеками орудовали лопатами, метлами и скребками, в надежде откопать свои механические повозки. Они смотрели, завидуя старине Коротышу, который просто ехал, не претендуя на моду и стиль. Он всего лишь ремесленник, который умеет ездить и больше ничего, при этом он отличный друг, на которого можно положиться в сложной ситуации. Таких больше не выпускают, как не выпускают и надежных людей. Люди, как и машины, рассчитаны на какие-то 100 – 150 тысяч километров пробега. И вот те, кто еще вчера утром мог отобрать место у нас в потоке сейчас стоят на обочине без всякого шанса выехать, а вся дорога принадлежит только нам. Мы можем ехать в любой полосе, которую выберем. Все в этой жизни меняется очень быстро и почему-то неожиданно. Самые отчаянные водители низкопузых толстых, наглых седанов все же пытались поспорить с природой, беспомощно буксуя на одном месте. Они юлили на одном месте, натирая под собой снег, превращая его в лед, лишая себя всякой возможности тронуться с места до прихода весны. Наконец, Коротыш, настал твой звездный час, ты сейчас мог нагло коротким пренебрежительным клаксоном дать знать этому немощному, чтоб он не мешал тебе, а застыл на месте. Теперь ты хозяин положения, и только твои условия. Черный BMW истошно рычал, как загнанный в западню зверь, но он не мог двинуться с места. Это был крик отчаяния, ведь его механический ум понимал, что он не в состоянии сдвинуться самостоятельно. Сейчас он был в ситуации, когда его королевская голова должны была склониться перед ремесленником, и попросить помощи. Коротыш окликнул эту черную беспомощную махину, которая совершенно выбилась из сил. Немец застыл, а японец гордо прошел, глядя сверху вниз на лежащего на пузе черного немецкого Бюргера, некогда очень заносчивого и резкого. Это было очень символично, ведь шестеренки механизма изменения жизни уже начинали вращаться. Это было слишком хрупко, словно заржавевший часовой механизм, немного больше усилия и он был бы поломан.

Как ни странно, а улочки, где стоят дома голубокровых были совершенно не расчищены от снега. Фактически ехать нужно было по сугробам, и ориентироваться лишь по заборам, которые словно две Китайские Стены высились по обеим сторонам улочки. Меня очень удивлял тот факт, что достаточно зажиточные люди, которые привыкли к комфорту, не могут обеспечить элементарный транспортный комфорт, чтобы просто иметь возможность подъехать к своему дому. А ведь все просто, как у Маленького Принца. Если бы каждый просто взял и почистил дорогу вдоль своих владений, то вся улица бы была чистой. Снять корону оказалось не под силу многим. Князи приходят и уходят, а грязь остается.

Возле дома номер 12 было на удивление чисто, снег был расчищен основательно. Мне вдруг стало безумно приятно, что человек, который пригласил на обед, позаботился о том, чтобы его гости проходили в его дом не по сугробам. Восточное гостеприимство всегда поражало меня, и этот раз не стал исключением. Хасан встречал меня на пороге своего дома, так словно бы я был ему как минимум братом. Это было не показное и не напускное, а что-то по-отечески теплое, настоящее. Я не ожидал такого теплого приема, поэтому я слегка растерялся. Во дворе его дома было очень комфортно и казалось, что тут совсем не холодно, будто там за забором остался весь холод зимы, а во двор он войти не мог без приглашения хозяина. Даже холод относился с уважением к этому человеку. Во дворе дымился мангал, наполняя воздух ароматом жареного мяса и овощей. Неподалеку от мангала была деревянная беседка, мне казалось, что красивее этой беседки нет сооружения во всем мире. Деревянные балки поразительно сочетались с типично восточными резными элементами. Внутри беседки не было ничего лишнего. Как жаль, что сейчас не лето, ведь мы бы обедали именно в этой беседке. Под звуки восточной музыки, наслаждаясь невообразимо вкусными блюдами восточной кухни, которая пахнет пряностями и сводит с ума все вкусовые рецепторы, вызывая просто гастрономический оргазм. Музыканты располагались бы на больших подушках, а позади них по резной стенке вился бы жасмин, опьяняя своим ароматом.