Михаил Шторм - Сокровища царя Соломона

«Как бы мне самому не кануть в Лету», – с опаской подумал Быков, пробираясь вдоль ограждения. До его слуха доносились рулады пожарных сирен, но самих машин пока видно не было. Это означало, что отступать нельзя.

Замерев над профессорским балконом, Быков понял, что теперь ему предстоит самое трудное. Балконы кажутся достаточно широкими лишь тогда, когда на них стоишь – да и то если не боишься высоты. А вот если смотришь с крыши, да еще когда тебе предстоит сигануть оттуда…

Дмитрий зажмурился. «Я не смогу, – сказал он себе. – Не смогу, не смогу…»

Озябшие пальцы вцепились в ограждение с такой силой, будто вознамерились срастись со ржавым железом навсегда. Быков заставил себя открыть глаза и снова посмотреть на балкон Балтера, но его взгляд упрямо убегал в сторону, бесцельно обшаривая заснеженные крыши соседних зданий, бездонный провал улицы и дома, уставившиеся на Дмитрия сотнями окон. Сирены выли уже где-то близко. Но пока пожарные развернут рукава брандспойтов, пока выдвинут лестницы, по которым побегут ловкие парни в блестящих касках… За это время можно превратиться в черную головешку или угореть от дыма. Ах, профессор, профессор, что же вы там опять натворили, рассеянный вы наш?

Не отпуская железную перекладину, Быков переступил через нее, развернулся, опустил одну ногу, другую и повис.

Балкон Балтера находился прямо под ним. Стоит Дмитрию разжать руки, и он спрыгнет туда примерно с двухметровой высоты. В ту же секунду его качнет, бросит на перила, и, потеряв равновесие, он с криком полетит вниз. Воображение так отчетливо нарисовало эту картину, что Быков уже почувствовал себя разбившимся в лепешку мертвецом, истекающим кровью на асфальте.

– Нет! – прошептал он.

И разжал пальцы.

Удар о бетонную площадку оказался еще более сильным, чем Дмитрий ожидал, – словно через его подошвы пропустили разряд электрического тока. Быков взмахнул руками и поймал мокрые перила. В какое-то мгновение ему показалось, что он не устоит на балконе. А в следующую секунду Быков уже оторвался от перил, подхватил увесистую кипу журналов «Вокруг света» и протаранил ею стекло балконной двери.

Не успели осыпаться осколки, как он просунул руку в образовавшуюся брешь и повернул дверную ручку.

– Михаил Иосифович? Михаил Иосифович!

Балтер был в кухне. Пламя с азартным хрустом пожирало мебель, пластмассовые поверхности и линолеум. Рядом с профессором валялся ковшик, из которого, надо полагать, он пытался погасить огонь. Из крана в раковину била мощная водяная струя.

– Михаил Иосифович!

Подхватив бесчувственное тело под мышки, Быков поволок его прихожую, где уже разрывался дверной звонок. Брюки на профессоре дымились, а рубаха успела превратиться в лохмотья. Кожа покраснела. Густые седые волосы свернулись от жара в завитки. Балтер не подавал признаков жизни.

Надрывно кашляя, Дмитрий отыскал на ощупь замки и открыл входную дверь. В подъезд устремилось дымное облако. Пламя, раздутое сквозняком, взметнулось к потолку, вырвалось из кухни, перепрыгнуло на обои.

Едва не сбитый пожарными с ног, Быков поспешил покинуть квартиру. К счастью, медики тоже уже прибыли на место событий. Балтера отнесли в машину скорой помощи. Профессор кашлял, его рвало желчью. Быков не смог оставить его в таком состоянии и поехал в больницу вместе с ним.

Дмитрий провел там несколько часов, ожидая, пока старика обследуют. Наконец ситуация прояснилась. Не слишком обширные ожоги второй степени, вывихнутая рука и микроинфаркт: таковы были последствия пожара для профессора Балтера. Ни о какой поездке в Африку, разумеется, и речи быть не могло.

– Как же вы так, Михаил Иосифович? – с упреком спросил Быков, когда его впустили в больничную палату.

– Все эта картошка, будь она неладна, – ответил Балтер слабым голосом. – Сварил, подхватил кастрюлю полотенцем, чтобы руки не обжечь, а оно возьми и загорись от плиты. Я не сразу это заметил, а когда увидел, бросил в мусорное ведро. Спохватился, когда в тумбочке заполыхало. Растерялся я, Дима. Ну и перепугался, конечно. Принялся тушить огонь, а тут сердце прихватило. – Профессор виновато улыбнулся. – Такой уж я невезучий. Видно, не судьба мне книгу выпустить. А жаль. Я уже и аванс получил… Теперь придется возвращать. – Он погладил себя по левой стороне груди. – Договор предусматривает наличие оригинальных фотографий. – Наморщив лоб, Балтер уточнил: – Не менее тридцати штук. Цветных, художественных, в высоком разрешении.