Михаил Шторм - Сокровища царя Соломона

Мать вошла и опустилась в кресло, представлявшее собой ополовиненную копию любимого быковского дивана.

– Все как при Левочке, – произнесла она, оглядывая комнату с таким выражением, как будто это был храм. – Знаешь, Дима, всякий раз, когда я сюда захожу, мне кажется, что твой папа жив. Вы с ним похожи как две капли воды…

– Ты часто это говоришь, – кивнул Быков. – У тебя ко мне какое-то дело, да?

Он зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.

– Да, – ответила мать. – Нам надо поговорить.

– О чем?

«Неужели она заметила, что я опять начал покуривать?» – пронеслось в голове у Быкова.

Вредная привычка еще не приклеилась к нему намертво, но в нижнем ящике письменного стола хранились трубка и пачка крепкого табака «Черный капитан». Пока что Быкову удавалось ограничиваться одной трубочкой в день, однако сдерживать себя становилось все труднее. Особенно после плотной трапезы или обильных возлияний. Вот и сейчас захотелось, когда мама уйдет, подымить у окна. Потом можно будет хорошенько проветрить комнату…

Рассердившись на себя за эти мысли, Быков забросил ногу на ногу и вопросительно посмотрел на мать.

– У меня к тебе просьба, Дима. Извини, что беспокою тебя…

Лия Артамоновна отличалась невероятной, почти сверхъестественной деликатностью. Она бы, наверное, и во время апокалипсиса не перестала извиняться за то, что причиняет неудобства окружающим. Правда, когда нужно было отстаивать чужие интересы, эта маленькая женщина становилась отважной, решительной и непреклонной.

– Все в порядке, мама, – сказал Быков. – Продолжай, пожалуйста.

– Ты ведь у меня известный фотограф, Дима…

– Ну уж, известный!

Впрочем, Лия Артамоновна была права. Лучшие работы Быкова публиковали в мировых периодических изданиях, в том числе и в журнале «Нэшнл джиогрэфик». Корифеем Быков пока не стал, но уверенно приближался к вершине мастерства. В настоящий момент он входил в двадцатку лучших фотографов, специализирующихся на снимках дикой природы.

Такому стремительному взлету способствовали недавние приключения Быкова в Южной Америке, после того как в Британии вышла книга под названием «Затерянные в джунглях». Дмитрий и автор книги, журналистка Морин Клайв, принимали участие в экспедиции по спасению экипажа воздушного шара, потерпевшего крушение в дебрях Парагвая. Собственно, они являлись единственными участниками этой славной экспедиции. Дмитрий и Морин близко сошлись за это время… так близко, что расстаться с девушкой оказалось для Быкова делом не менее трудным, чем сам поход.

Лия Артамоновна, не подозревавшая, о чем думает ее сын, перешла к главному:

– Ты ведь помнишь Михаила Иосифовича, Дима?

Еще бы не помнить! Михаил Иосифович Балтер, старый друг отца Дмитрия, был профессором биологии, но походил скорее на красиво состарившегося артиста или режиссера: безупречно отутюженные брюки, пиджак из рыжей замши, темная водолазка. Отец и покойный Лев Николаевич были очень близки. Порой они спорили и даже ссорились, но стоило одному из них заболеть или столкнуться с трудностями, как другой, забывая старые обиды, тут же оказывался рядом.

Когда Быкова-старшего не стало, Балтер продолжал поддерживать приятельские отношения с Лией Артамоновной, а однажды втянул Дмитрия в опасную авантюру, убедив его отправиться в Австралию, чтобы заснять там мифическое чудище под названием буньип. Никакого буньипа они не нашли, зато пережили множество опасных приключений, при воспоминании о которых у Быкова и сейчас мурашки пробегали по телу.

– Ну что ты, мама! – ответил Дмитрий. – Разве можно забыть милейшего Михаила Иосифовича?

– Ты прав, он очень яркий человек, – кивнула Лия Артамоновна. – Такой одаренный и такой… такой неприспособленный.

– Да-да. Рассеянный до невозможности.

– И не говори, Дима. Такие люди нуждаются в опеке.

Быков внимательно посмотрел на мать, сообразив, к чему она клонит.

– Надеюсь, – сказал он, – наш профессор не замыслил новое путешествие на другой конец земного шара?

– Нет, – успокоила его мать. – Михаил Иосифович собирается в Африку.

– Вот как? – насторожился Быков. – Куда именно? Африка большая.

– В Ботсвану.

– В Ботсвану? Насколько мне известно, эта страна не привлекает туристов…

Лия Артамоновна усмехнулась:

– Не могу себе представить Михаила Иосифовича в роли туриста. Он ученый, естествоиспытатель.

Быков тоже усмехнулся, но занервничал. Он уже не сомневался в том, что его хотят втянуть в очередную авантюру, но все еще брыкался, надеясь улизнуть.