Ресторан, соответственно, в такое раннее утреннее время был еще закрыт, а потому им пришлось расположиться в тамбуре, уже немного прокуренном пассажирами, то и дело шныряющими то туда, то сюда, как будто им не досталось места или чего-то другого в этой бурной по-своему жизни.
– Знаете, а давайте перейдем ко мне, – внезапно предложила она, пытаясь преодолеть тот грохот колес, который доносился снизу. – я как раз одна в своем купе. Не знаю, но почему-то других пассажиров не нашлось. Вот я и выбралась к вам, – как будто извиняясь за прерванный сон, сообщила ему дальше спутница.
– Эх, жаль будет по-настоящему, если такое прелестное создание окажется работающим на разведку, – мысленно пронеслось в голове у Молчуна, но силой своего голоса и при этом вполне естественно он сказал другое:
– Да, впрочем, можно. Вот только не знаю, как посмотрит на то проводник в вашем вагоне, или там тоже вагоновожатый?
– Нет, проводник. Вагон другого класса. А как вы оказались в своем? Что, не хватило денег на проезд? Но по вашему виду не скажешь? – отчего-то засмеялась девушка, шевельнув головой, отчего ее волосы немного разлетелись стороны, приоткрывая еще больше овал ее лица и очень милые его черты.
– Да, – снова почему-то взгрустнулось Молчуну про себя, – очень жаль будет прощаться с нею, если до этого действительно дойдет…
Но та, в свою очередь, как ни в чем не бывало, потянула его своей рукой за собой и почти приволокла обратно к месту, предоставляя время ему собраться, чтобы забрать с собой свои вещи.
У него и вправду был с собой небольшой чемодан, который он предусмотрительно перед отправкой к Сталину оставил на том же вокзале, и, судя по его внешнему виду, был не очень вместительным, и даже слегка подпорченным. Сбоку на нем четко красовалась яркая, дерущая кожу полоса, которая, казалось, навсегда запечатлела себя на том месте и не желала больше ничего другого.
– Ну, что же вы там, так долго, – внезапно снова тронула его за рукав девушка, отчего он также вздрогнул, как и в первый раз.
– Какой-то вы пугливый совсем, – внезапно расстроилась она, предаваясь на время какому приливу уныния, – уж, не напугали ли вас в детстве? – с некоторым сомнением в голосе спросила его тут же девушка.
– Да, да, именно так и было. Бабушка мне рассказывала. Матушку свою я ведь не знаю. Померла бедняжка при родах, а так вот только бабушка и осталась. Сейчас, правда, уже и ее нет, – сокрушительно помотал головой со стороны в сторону Молчун, надежно укутываясь в предложенную спутницей ему роль, в то же время зорко следя за ней и буквально исследуя каждое неуловимое движение.
Этому его приучила осторожность, добытая за годы такой тайной жизни, самую простую форму которой по-настоящему он и не знал, все время прячась за личиной то одного, то другого человека.
Но сейчас не время было рассуждать об этом, а потому, он быстро собрался и вместе с ней покинул тот самый вагон, где уже во всю раздавался самый мощный храп во всей Европе, так как сам поезд мчал всех именно туда, и уже не так уж и много оставалось времени до самой границы.
Спустя время непродолжительного перехода, они прибыли в нужный вагон и уселись друг против друга, в надежде снова возобновить тот самый разговор, который удалось весьма незатейливо поддерживать в самом начале их случайного знакомства.
Но почему-то того не получалось, и это заставляло несколько нервничать их обоих, отчего почти мгновенно захотелось спать и можно сказать, бросило во всю в зевоту.
К тому же во всем этом вагоне царила полнейшая тишина, отчего Молчун даже ненароком подумал, что это вполне очевидная ловушка, но вот только не понятно с какой целью.
Все эти мысли не давали возможности ему уснуть, когда они все же приняли об этом решение после непродолжительного молчания. К тому же его побеспокоил и проводник, который ко всему прочему был без своего форменного жилета и тому причитающейся фуражки.
После недолгих переговоров Молчун согласился отдать тому некоторую сумму, чтобы уже больше никуда не пересаживаться и, как говорится, ехать до конца.
– А ехайте, куда глаза поглядят, – так сказал ему на прощание проводник, запихивая деньги себе в карман и подмигивая обоими глазами поочередно.
Молчун в ответ также улыбнулся и подыграл тому в настроении, догадавшись, что тот немного навеселе, как и многие другие в поезде, не желающие особо предаваться всем тяготам переезда и гнетущих их со всех сторон мыслей.
Читать дальше