Аксён Хараев - Маджар. Киноповесть

Михаил с аппетитом продолжал жевать еду и в благодарность рассказал о себе.

– Скажу тебе, Архип, как на духу, никакой я не барин, а живописный ученик последнего года обучения Рисовальной палаты при Академии наук и художеств Михаил Некрасов.

– Академия, это которая в самом Санкт-Петербурге? – с удивлением и почтением поинтересовался Архип.

– Она самая. Расположена она в столице нашей – в городе Санкт-Петербурге и основана была еще по приказу Петра Великого.

– А в наших краях как оказался?

– Я вот уже второй месяц добираюсь на перекладных из Санкт-Петербурга в город Астрахань к тамошнему губернатору Василию Татищеву. К нему меня сам господин статский советник из Академии наук Иоганн Шумахер лично напутствовал по важному государеву делу.

– А что за дело такое, али секрет большой?

Михаил с сожалением доел хлеб и, собрав крошки, бросил их в рот.

– Да нет, не секрет, но только по какому делу мне не сказывали. Сказали только, чтобы взял я с собой инструменты для художеств (кивает на лежащий в телеге холщовый мешок), поскольку Татищеву живописный ученик срочно потребовался, а все подробности я на месте от него узнаю.

– А что ж тебя без должного довольствия в такой дальний путь отправили?

– Да выдали мне перед отправкой дорожное довольствие, только вот с кормовыми серьезную экономию учинили. На всю дорогу обещали пятнадцать рублей, а на руки дали только десять, они и вышли в расход еще до Царицына, вот и весь сказ. Хорошо мне на руки еще Подорожный документ вручили на гербовой бумаге, да с красной сургучной печатью, а то совсем худо было бы.

– А что в том документе записано?

– А в том документе указано, что еду я по государеву делу, и все начальники и служилые люди, коли потребуется в пути, должны мне всемерную помощь оказывать и из местной казны не мешкая прогоны до Астрахани обеспечивать. И потому Царицынский комендант, храни его душу пресвятая богородица, свою власть употребил, чтобы доставить меня поскорей в Астрахань, поскольку в Подорожной писано, что должен был я явиться пред светлые очи Астраханского губернатора к 20 июля, то есть, еще три дня назад.

– А годков тебе сколько? – продолжал допытываться возница. – Женат, али нет? Дети имеются? Дорога ведь дальняя, не ровен час, не приведи господь, сгинешь в пути, детей осиротишь.

Спросив, Архип набожно перекрестился.

Михаил с сожалением проглотил остатки еды, не спеша взбил сено и поудобнее устроился в телеге на отдых.

– Мне, мил человек, семнадцать годков нынешней весной исполнилось и потому думаю, что рано мне еще об женитьбе думать. Да и не глянулась мне еще ни одна девица. А потому кроме мамки моей, да друзей-сотоварищей по учебе, в случае моей погибели, оплакивать меня более некому. А сгину я, Архип, скорее от употребления сырой водицы здешней, нежели от лихих людей, которых, хвала господу, не пришлось повстречать мне в дороге. А в Астрахани под рукой губернатора, да при его кухне, тем паче, что со мной может сделаться? Небось, рисунки али чертежи какие при его канцелярии надобно будет для него изготовить.

– Видать хорошо рисуешь, раз тебя из самого Санкт-Петербурга выписали?

– Не хочу хвалиться попусту, но я разные художества с мальства уважаю, да и в Академии в первых учениках всегда был, и потому рисовать знатно выучился. Поэтому точно наперед знаю, что по художественной части я все к большому удовольствию губернатора сделаю. Надеюсь, что и он не поскупится и хорошо мне за работу заплатит. Недаром же я за тридевять земель к нему ехал.

Михаил зевая, и борясь со сном, пробормотал:

– А там, надеюсь, закончив дело, вскорости домой отправлюсь, при деньгах, да с похвальной грамотой от губернатора. Вот мои друзья и маманя обрадуются.

Поев, он быстро засыпает под мерный стук колес. В прибрежных зарослях дикого барбариса, как звук живых часов, приглушенно подала свой голос кукушка.

– Мишаня, ты уже вернулся? – мама с тихой светлой радостью обняла его своими натруженными и влажными от работы прачкой руками. – Как долго тебя не было, я уже извелась вся, не имея весточек от тебя.

– Здравствуй мама, да, я вернулся, все хорошо. Порученное мне дело я с усердием выполнил, и благодарность большую заслужил. Посмотри, что я тебе привез.

Михаил начинает доставать из холщового мешка и выкладывать на стол разнообразные вещи: большой отрез ткани матери на платье, женские сапоги, колбасы разных сортов, каравай хлеба и другие продукты. Ему нравиться видеть, как от этого продуктового изобилия радостно блестят глаза матери.