Семён Ешурин - Крепостная герцогиня (главы 64—115). Квазиисторическая юмористическая эпопея

– … коий наречён в честь победоносца славного! – воскликнул царь.

Кивнули собеседники, изобразив немой восторг от прозорливости монаршей. И не пошли они супротив совести своей, ибо назван был малыш и впрямь в честь победоносца… Правда, не святого, а реального, ибо генерал славный Джордж Гриффит, отец Уолтера-Роджера и впрямь одни виктории на поле брани одерживал. И даже последняя для него битва про Гохштедте, опосля коей он оказался на пенсии по инвалидности, викторией славной завершилась.

Улыбнулся монарх довольный и молвил:

– До встречи на крестинах. И кликните Алексашку Светлейшего.

Ушли Смиты, и явился Меншиков. Передал ему царь рассказ Малашки занимательный и молвил в заключении:

– Выходит, зря «гноил» я Малашку, желая отмстить агликашке, ибо вовсе он и не нахал трепливый Уолтер Гриффит, а лояльный к моему величеству и величию Роджер Смит. Посему сей Малашке велю дать волю!

– Рад зело, мин херц, решению сему разумному, ибо заслужила свободу сия юмористка отпадная и шахматистка гениальная! Правда, супруг ея всё-таки Уолтер, ибо пять лет назад сразу опосля дарения мне Архимеда быстроногого просил он меня заключить его в тюрьму за обмеление канала Ивановского.

– Сие мне ведомо! Но ведь не виновен он и насупротив – чуть было ни предотвратил безобразие сие!

– Так-то сие так, мин херц, однако, будь даритель Роджером, не мог он знать про то, что в оказии с обмелением Уолтер Гриффит замешан.

– Но ведь мог же он каким-то неведомым нам образом узнать сие.

– Мог-то мог, да не мог… требовать посадить себя, Роджера за вину своего кузена Уолтера!

– И то верно! – был вынужден признать Пётр. – Выходит, хитрющая Малашка обманула меня!

– Скорее всего, хитрющий Уолтер Гриффит убедил ея, что он Роджер Смит. А Малашка законопослушная от чистого сердца впарила тебе, мин херц, туфту сию!

– В таком случае, – воскликнул царь, – потребно наказать Уолтера чрез супругу его! Пущай сия законопослушная и чистосердечная Малашка остаётся крепостной! Зато смогу я пред иностранцами хвастать, что в Расее имеется крепостная девка, кояя умнее ихних свободных интеллектуалок!

…Засим крестины состоялись. Окрестил царь Егора Смита и молвил крёстной матери чада вопящего:

– Гордись, Эсмеральда таборная! Токмо что стала ты крёстной матерью аж графа! И не простого, а… крепостного!

– Уж лучше бы простого! – возразила цыганка дерзкая.

– Не скажи! – расхохотался монарх. – Простых графов пруд пруди, а крепостной граф один на всю Расею, а то и на весь мир!

Окружающие, включая цыганку, не приняли слова сии всерьёз, ибо Его Величество уже изрядно навеселе был.

Вторые крестины оказались шумнее первых, ибо на сей раз вопил не один граф, а два разнополых. Незадолго до издевательства сего поведал крёстный отец Меншиков крёстной матери Екатерине Алексеевне, что самые удачные наряды, сшитые крепостными швеями Славы Кроликова, разработала мамаша крестимых. Посему царица взирала на Наташу с уважением немалым.

Опосля крестин Ея Величество оживлённо побеседовала с модисткой талантливой. Выразила она пожелание августейшее, что крестница ея Юдифь лет этак чрез десять по стопам родительницы своей пойдёт и порадует двор царский разработкой наряда своего. А пока малышка на сие не горазда, заказала царица матери ея Наташе наряды для юных модниц принцесс Анны и Елизаветы. Вскоре наряды сии были доставлены мужем умелицы и произвели фурор в обществе светском.

Вернулись царь с царицей в Летний дворец во столь же Летнем саду. Поднялась Екатерина Алексеевна на свой второй этаж. А к царю лакей явился:

– Ваше Величество! Вот уже час «маринуется» во прихожей купчина Томас Голд со своею невестою младой.

– Коли он «МАРИНуется, – усмехнулся монарх, – то невеста суть «Марина»?!

– Не могу знать, но могу узнать.

– Сам узнАю. Пущай войдёт.

– То бишь «войдут»?

– Коли уже брюхата, то «войдут»! – рассмеялся царь. – А коли нет – пущай войдёт, … а уже опосля станет брюхата!

Вскоре во главный кабинет расейский вошла скромная милая юная дева очаровательная и приветствовала монарха почтительно. Тот аж вскочил от избытка чувств:

– Ай да Томка! Такую девку отхватил! Губа не дура!

– Согласна с Вашим Величеством! ГАУПТическая ВАХТА, именуемая «губой», явно не дура, ибо добавляет ума нарушителям дисциплины воинской, в ней пребывающим!