Пьер Бенуа: Соленое озеро

Вдруг продвижение войск задержалось. Голова колоны прибыла к окружающей город стене. Армия, до этого пункта двигавшаяся в некотором беспорядке, стала перестраиваться. Роты отделились одна от другой на правильные дистанции. Мягко отдавались приказы и еще мягче выполнялись. Видно было, что дисциплина сильно пострадала во время этой длинной зимовки. И, кроме того, влияло присутствие Аннабель Ли! Что делала здесь эта молодая женщина? Ее изысканность на пороге этого проклятого города изумила это сборище людей с детскими душами.

Мундиры были у всех поношенные, но чистые; особенно чисто было оружие: огромные карабины Минье и Кольт, револьверы, пропущенные в кушаки, патронташи из желтого холста, складные ножи, широкие и короткие штыки.

— Эх! — пробормотал отец д’Экзиль, — артиллерия, кажется, не совсем-то в порядке.

И это была правда. Мулы, тащившие орудия, были с разбитыми ногами, истощены. Из шестнадцати пушек, которые, по правилам, составляют две батареи, было налицо только одиннадцать. Другие валялись жерлом вверх на дне пропасти в скалистых горах или сломались, когда колотились об гранит, при переходе малоизученного брода ужасной Зеленой реки. Из одиннадцати оставшихся пушек была одна гаубица, левое колесо которой было заменено деревянным, вывинченным из телеги; шесть пушек с нарезными стволами, системы Паррот и Радмана, и четыре старые пушки Дальгрена, с гладкими каналами. Хотя за всю кампанию не было выпущено ни одного снаряда, тем не менее зарядные ящики были наполовину пусты. Их, вероятно, освободили от содержимого при проходе через горные ущелья, когда измученные лошади начинают брыкаться, рвать постромки, и приходится выбирать — что бросить: орудие или боевые припасы.

Все вместе создавало печальную картину о баллистическом могуществе Штатов.

— Вот полковник Александр, — сказала Аннабель.

И она улыбнулась командиру 10-го пехотного полка, который поклонился ей, не узнавая, так как слишком озабочен был своим полком, перенесшим наибольшие испытания и наиболее недисциплинированным во всей армии. Большинство ротных командиров спешилось. Они шли, смешавшись со своими людьми. Здесь уже не было мундиров. Солдаты были без ружей. Многие грызли зеленые ломти арбуза, и офицерам стоило больших трудов заставить солдат бросить эти ломти. О маршировке нечего было и говорить.

Иезуит наклонился к Аннабель:

— Я понимаю Брайама Юнга, и то, что он так упорно отказывается пустить солдат Союза в Соленое Озеро. Это не армия, это банда.

— Они много страдали, — сказала молодая женщина. — Посмотрите, кавалерия у них в лучшем состоянии.

То был, действительно, знаменитый 2-й драгунский полк, призванный из Канзаса для покорения мормонов, где он должен был оказывать содействие защитникам рабовладельчества. Около лошадей прыгало несколько диких караибских борзых, которых использовали при охоте за неграми и которые перешли от испанцев по наследству к американским демократам.

— Не посоветовал бы я Кориолану затеять с ними игру, — сказал отец д’Экзиль. — Посмотрите-ка на клыки вот этого пса!

Но Аннабель смотрела совсем в другом направлении. Он это заметил.

— Вы знаете этого лейтенанта? — спросил он.

— Нет, — ответила она.

Офицер, о котором они говорили, был высокий молодой человек лет двадцати пяти, под ним была кобыла в приличном состоянии. Он украдкой посматривал на Аннабель Ли. Почувствовав на себе взгляд прекрасных спокойных глаз молодой женщины, он покраснел.

В ту же минуту произошел забавный инцидент. Не одни офицеры смотрели на Аннабель. Два проезжавших мимо драгуна слишком по-военному выразили удовольствие, испытываемое ими при виде красавицы. Лейтенант резко прикрикнул на них и поднял хлыст. Те с проклятиями ускакали.

— Все более и более понимаю Брайама Юнга, — сказал отец д’Экзиль.

Улыбаясь, следила Аннабель глазами за своим защитником. Он удалялся, не смея повернуть головы.

Проходил последний взвод 2-го драгунского полка. Этот взвод был не из Канзаса, а из Небраски, где в течение двух лет его использовали для борьбы с индейцами.

— А! — сказал иезуит. — Здесь другие методы пропаганды. Посмотрите-ка: вместо собак, охотников за неграми, тут Евангелие! Евангелие и ром!

В самом деле: вслед за последними всадниками тащились шесть маленьких повозок, в каждой из которых было по два бочонка. Между тележками трусили на мулах пять клерджименов. Трое из них были в черных очках, а у двоих были белые зонтики.