– Димка, сюда!
Потом еще громкий голос Кости:
– Стой! Не бойся, не задену!
Я выскочил из кустов на поляну и увидел Костю. Но он был не один. Перед ним стояла какая-то очень странная, неуклюжая фигура. Конечно, это был человек, ростом ниже моего приятеля. Но что за смешная и непонятная одежда у этого человека!
Приближаясь и внимательно разглядывая незнакомца, я, наконец, догадался, что на нем был надет совик из оленьей шкуры. Такую одежду без застежек, надеваемую через голову, носят жители Крайнего Севера. Капюшон совика, спущенный на затылок, открывал небольшую голову с черными блестящими прямыми волосами, на вид очень жесткими. Лицо было мальчишеское, удивительно худое и скуластое. Глаза маленькие и испуганные, как у пойманного зверька.
Следом за мной подбежал Гриша. Незнакомец отступил на полшага назад, видимо, остерегаясь, чтобы его не окружили и не напали сзади. Глаза его были настороженными.
– Ты откуда? – спросил Костя. Было похоже, что он задает этот вопрос вторично.
Незнакомец не ответил и сделал еще полшага назад, потому что Костя чуть подвинулся к нему.
– Ты не бойся, – снова заговорил Костя, – мы тебе ничего не сделаем.
Молчание. И снова быстрый, оценивающий наши силы взгляд маленьких беспокойных глаз.
– Ага, я знаю! – крикнул Гриша. – Это самоед. У него и одежда самоедская, малица.
При этих словах маленький странней незнакомец словно выпрямился, поднял голову и сказал тихо, но резко и с достоинством:
– Нет. Самоедами нас зовут нехорошие люди. Я – ненец. По-нашему это значит: я – человек!
– Правильно, человек, – дружелюбно сказал Костя. – И мы тоже люди. Почему же ты нас боишься?
Маленький ненец подумал, потом, глядя Косте прямо в глаза, ответил:
– Русские – нехорошие люди.
Костя рассмеялся:
– Кто это тебе сказал? Все русские нехорошие?
– Нет, не все, Петр Петрыч очень хороший, и Григорий очень хороший… и дядя Матвей тоже. И есть еще один русский, очень-очень хороший. Только я его никогда не видел.
Незнакомец оказался не таким уж молчаливым.
– Кто же этот русский?
– Не скажу.
– Почему?
– Петр Петрыч сказал, и за это его убили.
– Какой Петр Петрыч?
– Очень хороший Петр Петрыч. Художник.
– Кто же его убил?
– Инглиши.
– Так то инглиши, а мы – русские. Зачем же нам тебя убивать?
Все еще посматривая на нас с недоверием, ненецкий мальчик сказал:
– С инглишами тогда у нас в тундре и русские были.
– Вот ты какой чудной! Будто только что с луны свалился. Те русские были да сплыли. Раз они вместе с инглишами – значит, контра, народные предатели.
Незнакомец ничего не сказал. Может быть, он не понял того, что говорил Костя. Мы стояли по-прежнему: Костя, я и Гриша рядом, а маленький ненец перед нами в трех шагах. Я успел рассмотреть его. Совик у него был старый-престарый, грязный, ободранный.
– Теперь ни инглишей, ни американцев, ни белогвардейцев больше здесь нету, а есть Советская власть. Понял или нет?
Костя замолчал, обдумывая, как бы получше, понятнее все объяснить. Я смотрел то на Костю, то на ненца, и вдруг у меня мелькнула смутная мысль.
– Послушай, Костя, – сказал я, – а что если спросить, знает ли он Ленина?
Ненец прислушался и просиял:
– Ленина?
– Да, – сказал Костя, оживившись. – Ты знаешь, кто такой Ленин?
В первый раз ненецкий мальчик радостно и доверчиво улыбнулся нам. Глаза его расширились, словно он увидел что-то долгожданное, родное.
– Ленин знаю, Ленин – очень-очень хороший ненец. Ленин любит ненцев. Но Петр Петрыч сказал, что Ленин хороший, и Петр Петрыча за это инглиши убили.
– Ну вот видишь, а ты нас боялся. Мы вместе с Лениным, и Ленин вместе с нами… Как тебя зовут?
– Илько.
– Илько… Илья, что ли?
Ненецкий мальчик кивнул и подтвердил:
– Илья.
– Постой, а ты говорил про какого-то Григория. Это лесник, что ли, вот там в избушке на берегу живет? Одной руки у него нету…
– Да, да, да, – быстро заговорил Илько, продолжая улыбаться. – Я у Григория живу. Очень хороший Григорий.
– Ну, конечно, лесник, – сказал Костя. – А дядя Матвей какой?
– Дядя Матвей, кочегар с парохода «Владимир». Он в Соломбале живет. Ты знаешь, где Соломбала?
Костя засмеялся:
– Еще бы не знать! Да мы все из Соломбалы! И сейчас все в Соломбале живем.
– Правда, в Соломбале? – обрадовался Илько. – И дядю Матвея знаете?
– Нет, Матвея мы не знаем. Мало ли Матвеев в Соломбале!
Глаза у Илько вдруг снова расширились. Он как будто что-то вспомнил и опять заулыбался. Хлопнул себя по голове и даже подпрыгнул от радости.
Читать дальше