Сергей Писарев - Приключения Семена Поташова, молодого помора из Нюхотской волостки

— Сударь, — обратился к нему Семен, — во время прежних посещений усмотрел я в вашей келье сундучок, расписанный цветами. Не сможете ли удовлетворить мое любопытство, как оный предмет к вам попал?

Денисов охотно ответил, что сундучок, расписанный цветами, привез тот самый старец Пахомий, которому, как известно, господин Поташов способствовал бежать из Соловецкого монастыря. И он спросил, почему этот сундучок господина Поташова заинтересовал.

Семен сказал, что сундучок подарила ему невеста, «хорошо известная господину Денисову девица Дарья», а так как он собирается на ней жениться, то хотел бы получить сундучок обратно, если, конечно, у господина Денисова нет причин оставить его у себя. Не моргнув глазом, Андрей Денисов выполнил просьбу молодого помора, на чем они оба без сожалений и расстались.

Снова Семен ехал по проложенной через сузёмок дороге. Восьмиконечные кресты продолжали еще стоять, только от непогоды они потемнели. Дорогу эту прозвали «государевой», и рассказы про царя, который работал вместе с беломорскими мужиками и протащил через сузёмок фрегаты, сохранились на долгие времена.

Возвращался Семен на лошади (которую подарил будущий олонецкий губернатор), везя с собой сундучок, расписанный цветами, в платье, подаренном еще Корчминым, с жалованием, уплаченным Петром.

Всю зиму на одном из островов в устье Нюхчи строили судно. В работе Семену помогал Фаддеич и многие из односельчан.

Поморы всегда умели строить суда, но строили по старинке, как учили делать это еще отцы и деды. Семен применил многое из того, чему научился на петровских верфях. У своего судна он усилил крепление опруг и сделал более плавными обводы носовой части. Для того чтобы улучшить маневренность, он увеличил высоту киля и оснастил судно не совсем привычным образом. Но при всем этом он сохранил яйцеобразную форму старых поморских лодий.

Ранней весной судно спустили на воду. Семен пожалел, что не было при этом Петра. Сейчас он выбил клинья сам, — и не без внутренней гордости. Но совсем не взволновало Семена освящение судна, которое с большим вдохновением совершил поп Иннокентий. К подобным вещам молодой помор стал относиться теперь едва не безразлично. А когда забывал, как нужно креститься — «двумя» или «тремя персты», то не делал этого совсем.

Наконец в жизни Семена произошло большое событие: на выстроенном им самим судне он в первый раз вышел на промысел. Вместе с ним отправился Фаддеич. Они взяли с собой несколько молодых поморов, которых должны были обучить морскому делу.

Когда судно выходило из губы, всех поразило, что может оно идти чуть ли не против ветра, — старые поморские суда так ходить не могли. Многие старики крестились: они опасались, что здесь «не обошлось без нечистой силы».

Провожала Семена и Дарья. Только никто не знал этого, даже сам Семен. Как и прежде, девушка схоронилась среди скал на Кильбас-острове. Когда судно проходило мимо, Дарья увидела на носу два слова: «Верная Любовь». Так назвал Семен свое судно.

«Верная Любовь» закончила промысел раньше всех. Семен распродал в Архангельске улов, рассчитался с товарищами и купил много гостинца на свадьбу.

Сватом у него был Фаддеич. Дарья сама исполняла все плачи. Целых две недели длилось в Нюхотской Волостке свадебное веселье. Семен жалел, что не было среди гостей ни Петра, ни Меньшикова, ни Корчмина и особенно Щепотьева.

Осенью следующего года промышленники, как обычно, возвращались домой. Первой появилась «Верная Любовь», так как могла круто ходить даже против самого противного ветра. Среди встречавших была и Дарья. С невольным трепетом молодой муж приблизился к жене, — Дарья держала на руках спеленатого ребенка.

Робко прикоснувшись к нему, Семен спросил:

— Петром назвали?

Отправляясь весной на промысел, он попросил, что, если родится мальчик, пусть назовут Петром.

— Нет, — ответила молодая мать, опуская глаза.

«Значит, дочка», — решил Семен и спросил, как назвали дочку.

Дарья посмотрела ему в глаза и, улыбаясь, сказала:

— Нет, сын, да только назвала его не Петром, а Семеном, — так лучше.

Зиму Семен провел в Волостке. Его не раз звали в другие селения помочь строить по-новому суда. А весной пришла через Меньшикова эстафета: у царя Петра было дело до помора Семена Поташова.

Поморским берегом считалось южное побережье Белого моря от Кеми до Архангельска.