Александр Беляев - Всемирный следопыт, 1930 № 10-11

Галлоидовая сиреневая ручка заскакала по страничкам блокнота. Увлеченный необычным для Череповца интервью, репортер не замечал окружающего.

Вскочив на одну из нарт, Норд охрипшим от подбадривающих криков голосом произнес речь о значении пробега.

В такт его словам галлоидовая ручка неслась галопом.

На следующий день, еще лежа в постели, каюры прочли в подсунутой предупредительно под дверь газете такую заметку:

Вчера в четыре часа дня в Череповец прибыли 2 собачьих упряжки, участвующие в пробеге Архангельск— Москва.

Пробег организован Центральным советом Осоавиахима.

Цель пробега — испытание выносливости служебной собаки и возможности ее использования в военное и мирное время.

В пробеге участвует 15 собак. Собаки подобраны разных пород Из Архангельска упряжки выехали 3 марта.

В 20 ездовых дней пройдено 1100 километров в сутки.

Все 1100 километров упряжки шли лесами. За Каргополем позади остался полосатый столб. Началась Карелия. Северный край кончился. Пошли горы. Тяжело дыша, упряжи то взбегали на гору, то стремительно неслись вниз, вдаль, навстречу новым каменистым волнам, покрытым расплеснувшимся до горизонта лиловым лесом.

В долинах сверкали ледяные зеркала озер. Упряжки шли Великой Озерной областью. Между Каргополем и Пудожем лежала допетровская деревянная Русь. Курные избы. Домотканная пестрядь одежды. Ночью упряжки в деревнях встречала толпа с пылающими лучинами. В первой половине марта пурга перемежалась с бураном. К концу пробега началась быстрая оттепель. По реке Ковже упряжки уже не шли, а плыли. Через каждый десяток метров собаки ухали в наполненные водой ледяные ямы Пересекая забереги Белого озера, собаки бежали по грудь в воде по опустившемуся под их тяжестью молодому льду. За Белозерском земля вспухла черными взгорьями.

Пройденные 1100 километров позволяют отметить высокую выносливость упряжек. Из шестнадцати собак, вышедших из Архангельска, в пути выбыла из строя одна. За Онежским озером снег отсутствовал, и первоначальный маршрут на Ленинград пришлось изменить и итти на Москву.

Если еще добавить, что между клиентом горбуна с головой ящерицы, Песцовой Смертью и Журавлевым можно поставить знак равенства, то все станет ясно.

Вот вчерне события, протекшие за время между первым и три миллиона первым шагом собачьих упряжек Осоавиахима Севера.

Этим летом, плавая матросом на ледоколе, я побывал в Белужьей губе.

С’ехав на берег в фальсботе одного из колонистов, я увидел лежащих на песчаной косе около разбитого штормом карбаса трех крупных остроухих собак. Массивные цепи приковывали их к карбасу.

— Евнух!

— Ермак!

— Жулик!

Лисоподобный огромный «Евнух», кинувшись сразмаху на грудь, сбил меня с ног. Похожий на молодого волка «Жулик» и даже злобный бурый «Ермак» усердно, с героическим трудолюбием лижут мне лицо.

— Товарищ! — Кто-то дружески трясет меня за воротник нерпичьей куртки.

Обернулся. Передо мной широкоплечий крепыш в синей американской робе.

— Кулясов!

— Я-с! Ваши собачки будут адамами чистокровного племени Новой Земли.

Кулясов — чукотский промышленник, «для интереса» перебравшийся на Новую Землю. Я с ним встречался в Комитете Севера в Архангельске.

— Севгосторг организует в Белужьей губе собачий питомник, — продолжает он.

— А ты?

— Я — опекун питомника.

Жизнь сочинила повести о трех миллионах собачьих шагов бодрый и энергичный конец.

«Песцовая Смерть» сейчас зимует на одном из островов таинственного архипелага Северной Земли.

«Евнух» и «Жулик» стали Адамами собачьего племени Новой Земли.

Могучий Осман, свирепый Эрик и ласковый кудлач Моторка вместе с пятью остальными таскают сейчас армейские пулеметы.

А я, сдав редакции этот очерк, сяду в вагон тихоокеанского экспресса. Я еду в гиляцкие становища в низовьях Амура. Там я куплю две упряжки волкоподобных ездовых псов. Центральный совет Осоавиахича дал задание организовать новый пробег на 3000 километров Сибирь — Москва. Передового своей упряжки я назову Амуром. Евнух сделал три миллиона шагов. Амур должен будет сделать десять миллионов. Такой выносливости требуют задачи обороны Советской страны. Когда горнисты пропоют сигналы, мы с Амуром будем готовы встретить приказ к стремительному бегу.

— Пырч!