Ал Райвизхем - Двадцать лет спустя (с половиной)

- Тут что, нет золота? – огорченно спросил Амарис, пряча свой большой мешок в карман. – А, да точно, я же пришел спасать вас, друзья мои (слабоумные), да так вот оно и есть, правда, Рауль? – обратился он ко второму индейцу, который начал шарить в постелях заключенных, не гнушаясь вспарывать подушки.

- Отец! А где тут золото? – спросил маленький Рауль, принявшись потрошить матрас. Тут где-то должно быть золото, где золото, мне сказали, что здесь должно быть золото, - заплакал маленький Рауль и пнул от огорчения третьего индейца, удивительно смахивавшего на Планше.

- А, Планше, - поздоровался с ним Д’Арнатьян, ударив его в глаз.

- Ловок шельма, - согласился Отос и дал пинка бедному Планше.

Только невоспитанный Потрос ударил Планше под дых, даже не поздоровавшись.

Друзья решили покинуть тюрьму и, выходя из ворот, увидели Замарини, который, увидев наших героев, попытался прикинуться старой проституткой. Не прошло и трех секунд, читатель не успел бы даже выговорить слово «двуаллиортопентаногидрофенантрен», как кардинала связали на манер лионнской колбасы.

- Наконец-то я стану бароном, - заявил Потрос, потирая руки от удовольствия.

- Я капитан королевских мушкетеров, - мечтательно сказал Д’Арнатьян.

- А я, - начал было мечтать Планше, но, получив по пинку от каждого из нашей великой четверки и три от Рауля, которого хлебом не корми, только дай попинать кого-нибудь, был вынужден заткнуться.

- Бернуин! Спаси! Помоги! – в ужасе закричал кардинал, понявший, что за свое освобождение придется заплатить.

- Держитесь, Ваше Высокопреосвященство! – крикнул Бернуин, убегая.

- Я приведу подмогу, - с этими словами, храбрый слуга кардинала, спрятался в лесу.

Спустя десять часов, наши друзья были уже в замке Потроса, который тот надул прямо посреди дороги между Парижем и Рюэем. Стоит ли говорить о том, что Потрос тут же с разрешения Его Высокопреосвященства ввел пошлину за проезд по дороге в обе стороны, Амарис начал приставать к туристам, пытаясь всучить им билеты новой лотереи «Русская рулетка». За день Потрос весьма преуспел в торговле недвижимостью, продав замок пяти богатым туристам, которые и не подозревали о существовании друг друга.

Завистливый Замарини попытался сбыть несколько библий с автографами апостола Павла, но тут же был засунут снова в мешок Амарисом, не терпевший конкурентов, который заодно реквизировал все библии. Кстати, для сведения Адама Смита и Карла Маркса, именно в этот момент и появилась капиталистическая конкуренция.

- Как Вы себя чувствуете, Ваше Высокопреосвященство? – спросил Д’Арнатьян, освобождая кардинала из мешка спустя три часа.

- Э, да так, ничего себе, спасибо, кстати, как называется это резиновое чудо?

- Летучий голландец, - довольно ухмыльнулся Потрос, надувшись от гордости.

Спустя еще шесть часов, «Летучий голландец» растворился в воздухе, упокоившись в бумажнике Потроса. Друзья продолжили путь. Кортеж, во главе которого скакал маленький Рауль, зоркие глаза которого, первыми высматривали монетки, одиноко лежавшие в пыли, оброненные не то туристами, не то страховыми агентами, промышлявших в этих местах. Проведя еще три часа в дороге, наши герои въехали в имение Потроса Перрон.

Друзья сняли наручники с Замарини, вынули кляп изо рта и даже вернули ему кошелек (правда, пустой, но как сказал Потрос, это неважно, мать вашу так!). Друзья поужинали сами и даже накормили кардинала собачьими консервами.

- Итак, обсудим наши требования, - бодро начал Д’Арнатьян, доставая толстую тетрадь, исписанную от корки до корки.

- Да, я согласен с Д’Арнатьяном, - заметил Потрос, одевая майку с надписью «барон» на груди.

Амарису стало завидно, и он тоже переоделся, но в панка, который любит слушать рок-н-ролл и носить драную кожаную куртку. Плюнув в пепельницу, он также согласился с гасконцем.

Отос промолчал, поскольку был занят тем, что вытирал грязные от еды руки об скатерть. Маленький Рауль также промолчал, поскольку стихаря сморкался в занавеску. Оставшийся без присмотра Планше в этот момент пытался с помощью вилки открыть секретер, рядом с которым он сидел.

Д’Арнатьян, увидев, что внимание слушателей обращено на него, носком сапога придал Планше ускорение и заставил того подмести двор в имении Потроса железным ломом.

- Господин кардинал немножко ошибся в нас, - глубокомысленно заметил Д’Арнатьян, разливая вино по бокалам. Все, включая Замарини, одним глотком осушили бокалы и тут же скривились от небольшой (две столовые ложки, не больше) дозы соли, предусмотрительно размешанной в бутылке сметливым гасконцем. Следует добавить, что вино по вкусу удивительно походило на смесь пива с водкой, огуречным рассолом, щепоткой перца и красных чернил, придававших вину неповторимо красный цвет.