Томас Рид - Сын Альбиона

«Надо получить его! — сказал Суинтон самому себе, когда после безрезультатного разговора вышел из отеля «Кларендон». — Получить! И, клянусь небом, я его получу! Это так же верно, как то, что мое имя Суинтон!»

Далее он рассуждал:

«Да, у меня есть для этого возможности. В моей власти этот старый развратник! Надо только сделать еще один шаг, чтобы полностью покорить его. И он даст мне все, что я пожелаю, — даже титул! Я знаю, что он не может сделать меня лордом, но сойдет рыцарь или баронет. Для нее все равно. Если перед моим именем будет «сэр», она не сможет мне отказать. А тогда я получу и Джули Гирдвуд, и двести тысяч фунтов! Клянусь Небом! Мне она нужна больше, чем ее деньги! Девушка запала мне в сердце. Я сойду с ума, если не заключу ее в объятия!»

С такими дикими мыслями он шел по улицам, вниз по Бонд-стрит, по Пикадилли и наконец — Лестер Сквер.

И как будто сам дьявол решил ему помочь. Произошел эпизод, который оказался чрезвычайно кстати. Казалось, это случайность — но кто мог бы это доказать? Может, все было предопределено заранее.

Суинтон стоял у фонаря в центре Пикадилли Серкус, [160] Пикадилли Серкус — площадь в центре Лондона. когда мимо проехал кэб с двумя пассажирами — леди и джентльменом.

Оба держались подальше от окна. Лицо леди скрывалось под густой вуалью, а пожилой джентльмен делал вид, что читает «Таймс», как будто его чрезвычайно заинтересовала какая-то передовая!

Но несмотря на все эти предосторожности, Суинтон узнал пассажиров кэба — узнал обоих! Леди была его собственная жена, а джентльмен — его благородный патрон с Парк Лейн!

Кэб проехал мимо, Суинтон не сделал ни малейшей попытки остановить его. Но пошел следом, быстро и молча.

Кэб свернул на Хаймаркет и остановился у входа в один из тихих отелей, которые известны всем, кто путешествует налегке, не отягощая себя багажом.

Джентльмен вышел, леди за ним. Оба прошли в дверь отеля, которая гостеприимно открылась им навстречу.

Кэбмен, которому заплатили авансом, немедленно отъехал.

— Достаточно! — прошептал Суинтон с дьявольской улыбкой на лице. — Подойдет. А теперь свидетель, которого можно было бы предъявить суду… Ха-ха-ха! До этого никогда не дойдет!

Но чтобы этого не случилось, нужен свидетель. Район позволяет легко найти его. Суинтон хорошо знал Лестер Сквер, знал каждый ее уголок и все окрестности, здесь он обязательно отыщет «приятеля».

И менее чем через пятнадцать минут он его нашел. Еще немного погодя оба стояли на углу N-стрит, явно обсуждая какое-то небесное явление, которое поглотило все их внимание.

Они дали достаточно времени леди и джентльмену. Спустя какое-то время оба вышли из отеля — леди первой, джентльмен спустя несколько минут за ней.

Суинтон с приятелем не окликнули леди, и она прошла мимо, по-видимому не заметив их.

Но когда мимо проходил джентльмен, оба повернулись к нему.

Он тоже сделал вид, будто не замечает их, но вздрогнул и пошел быстрее. Это свидетельствовало, что по крайней мере одного из них он узнал, и это не доставило ему радости!

Оскорбленный супруг и не думал его преследовать. Пока джентльмен, считая себя в безопасности и веря, что он — и уж во всяком случае леди — не узнаны, поздравляя себя с удачей, пошел дальше по Пикадилли.

Он был бы менее радужно настроен, если бы слышал слова своего протеже, которые тот произнес, расставшись с «приятелем».

— Теперь он у меня в руках! — сказал Суинтон. — Титул для Ричарда Суинтона, или развод и позор! Да благословит Господь дорогую Фэн, она так отлично подыграла мне! Да благословит ее Господь!

С таким богохульством бывший гвардеец сел в кэб и направился в Сент Джонз Вуд.

Став из солдата писателем, Мейнард не бездельничал и в своем новом облике.

Книга за книгой выходили из-под его плодовитого пера, и каждая усиливала репутацию, которую он приобрел при своем первом появлении на литературной ниве.

Молодые журналисты называли его труды гениальными. Но писаки постарше, те, что составляют «Клуб взаимного восхищения», эти разочарованные писатели, которым приходится становиться критиками, писали, что его книги — всего лишь дань моде.

Черпая вдохновение в зависти, а влияние — у своего «магистра», ведущего журнала, от одного кивка которого они начинали дрожать, — они пытались принести удовлетворение этому деспоту прессы, преуменьшая заслуги молодого автора.