Курмангазы Караманулы - Одинокий всадник

— Да ты же Нигмета сын! — точно очень обрадовавшись, воскликнул он. — А почему не здороваешься? Нехорошо не узнавать старших!

И снова, будто дружески, отстранил подростка с дороги.

— Ассалаумалейкум! — вошел он в юрту.

То же самое повторил шагнувший следом Киикбай.

За дастарханом сидело пятеро мужчин, пили чай, отирая от пота шеи и лбы. Киикбай сразу же уставился на смуглого здоровяка с наголо остриженной головой и подковообразными усами. Он небрежно развалился на торе и смотрел на вошедших тяжелым, волчьим взглядом. Лицо у него было каменным.

«Наверняка этот верзила и есть Кулбатыр, — отводя глаза, подумал Киикбай. — У него и рожа бандитская!»

Справа от него, рядом с женщиной, разливавшей чай по пиалам, сидел, по-турецки сложив ноги, тоже не очень приветливый мужчина, с выпуклыми, как у лягушки, глазами и низким лбом. Было еще трое, кроме этих, но Киикбай рассмотреть их не успел.

Сидящие за дастарханом смотрели на вошедших отчужденно и на приветствие ответили с натугой. Только один из них, что помещался напротив лупоглазого, издал радостный возглас:

— Сваток, дорогой, какими судьбами! Все ли благополучно, здоровы ли жена и дети?

Киикбай догадался, что это и есть Кошым. Но он был единственным, кто порадовался приезду гостей, остальные были напряжены и явно обескуражены их появлением.

Первым зашевелился смуглолицый верзила. Он отодвинул подушки, на которые опирался, и, выпрямившись, сел, поджав под себя ноги.

— О-о, Кулбатыр, да не ты ли это? Вот так встреча! — живо отреагировал на его движение Баймагамбет.

Киикбай был прямо поражен находчивостью своего товарища. Он бы никогда так не смог.

Кулбатыр не торопился отвечать. Он взял полотенце, лежавшее рядом с ним, отер лицо, шею, руки. Все это делал не спеша, как бы с ленцой, и лишь потом насмешливо глянул на Баймагамбета.

— Хоть ты и слеп на один глаз, а видишь хорошо! — весело сказал он и отбросил полотенце.

— Ты совсем не изменился, — говорил Баймагамбет, тоже весело поглядывая на верзилу. — Когда приехал?

Только теперь все находившиеся в юрте зашевелились, задвигались, теснясь и освобождая место вновь прибывшим.

— Проходите, проходите, садитесь, — приглашал хозяин.

Все начали протягивать вошедшим руки. Баймагамбет, наигрывая радость, пожимал их, Киикбай держался скованнее. И когда жесткая и шершавая, как дерево, ладонь верзилы коснулась его руки, он чуть было не содрогнулся от чувства отвращения и не выдал себя. К счастью, бандит, кажется, ничего не заметил.

— Вот встреча, вот встреча! — продолжал восхищаться Баймагамбет. — С каких же пор ты здесь?

— Зачем спрашивать, с каких пор... — взял с дастархана пиалу Кулбатыр. — С родными местами сердцем никогда не расстаешься... Сам-то как здесь оказался? Уж не заблудился ли, случаем?

— Мне блуждать тут не положено. Тут у меня сват живет! Но скажу честно, не к дорогим сватам ехал. Был у меня жеребец, за которого в прошлом году отдал двух дойных коров с телятами, а дней десять назад какой-то сукин сын увел его. Всю округу обыскал — никак не могу найти. Видно, опытен вор, придется домой ни с чем возвращаться. — Он огорченно покачал головой. И было это так натурально, что Киикбай опять невольно восхитился. — Ну, раз в этих местах оказался, как к свату не заехать? Узнает, обидится же, что стороной обошел. Правда, сват?.. Приехал, а сватья говорит: Кошым у Нигмета, к нему, мол, гость приехал... Нигмет — тоже не чужой человек, да и с гостем не грех познакомиться, разузнать, где и как люди живут... В мыслях не держал встретить тебя, а если бы знал, конечно, сразу бы зашел, как-никак столько лет не виделись! — вдохновенно врал Баймагамбет.

Но Кулбатыр был серьезен. Откинувшись опять на подушки, он мелкими глотками пил горячий чай и неотрывно смотрел на Баймагамбета. Во взгляде его прямо читалось: а не хочешь ли ты меня провести, дорогой, что-то складно сочиняешь?

Но Баймагамбет будто и не замечал этого. Опорожнив свою пиалу, он тут же протянул ее женщине, чтоб наполнила снова, и продолжал радостно улыбаться, открыто поглядывая на подозрительно и пытливо вперившегося в него Кулбатыра.

— Неожиданная встреча, как у нас говорят, двойная радость! — восклицал он. — Помнится, ты давно ушел из наших краев. Где обосновался, как дела идут? Чем теперь занимаешься?

Последний вопрос вызвал у Кулбатыра кривую усмешку.