Густав Эмар - Чистое сердце

— Вот в двух словах наше нынешнее положение. В то время как несколько смельчаков с помощью корсарского брига под американским флагом внезапно напали на корвет «Либертад»…

— Корвет «Либертад» — одно из самых лучших судов нашего флота! — воскликнул генерал, подавив тяжкий вздох.

— Да, генерал, к несчастью, это теперь свершившийся факт. И вот, пока это происходило, другие инсургенты под командой Ягуара двинулись к форту Пуэнте и овладели им без единого выстрела.

— Но это невозможно! — гневно перебил его старый солдат.

— Я говорю вам сущую правду, генерал!

— И до меня дошли слухи о том, что инсургенты снова нанесли нам урон, но я был далек от мысли о такой катастрофе!

— Клянусь вам честным словом офицера, я говорю истину! — сказал полковник.

— Я верю вам, мой друг, я знаю, насколько вы честны и заслуживаете доверия; только новость, которую вы мне сообщили, настолько ужасна, что я, против воли, желал бы иметь повод усомниться в ней.

— К несчастью, это невозможно!

Генерал, обуреваемый гневом, который он вынужден был скрывать, принялся ходить большими шагами взад и вперед по зале, сжимая кулаки и бормоча про себя какие-то отрывистые слова.

Полковник печально следил за ним взглядом и даже не пытался произносить те банальные слова утешения, которые не только не способствуют смягчению горя, но, напротив, делают его еще более сильным и острым.

Наконец по прошествии нескольких минут генералу удалось совладать со своим волнением, и он уже со спокойным лицом снова сел возле полковника и, взяв его дружески за руку, сказал, силясь улыбнуться:

— Вы еще не дали мне вашего совета.

— Если вы серьезно желаете услышать мое мнение, то я скажу вам его, — ответил молодой человек, — хотя заранее уверен, что у нас относительно этого вопроса совершенно одинаковое мнение.

— Очень может быть. Тем не менее мнение такого достойного уважения человека, как вы, всегда ценно, и мне любопытно знать, действительно ли мы сходимся во взглядах.

— Хорошо, генерал! Вот что я думаю: у нас в распоряжении силы, которых не достаточно для того, чтобы выдержать осаду. Кроме того, умы горожан настроены в высшей степени неблагоприятно для нас, и нужно совсем немного, чтобы все население поднялось против нас и примкнуло к инсургентам. С другой стороны, было бы безумием запереться в городе, не имеющем выхода, где мы были бы вынуждены сдаться. На мексиканскую армию это легло бы неизгладимым позорным пятном! В настоящее время нам нельзя ждать никакой помощи от мексиканского правительства: оно слишком занято собственной защитой от мятежников, с которыми у него происходят постоянные столкновения. Оно не может думать о том, чтобы помочь нам людьми или чем бы то ни было иным.

— То, что вы говорите, к несчастью, совершенно справедливо: мы должны надеяться только на собственные силы.

— Теперь — и это для меня совершенно очевидно — если мы решимся запереться в городе, то кончим тем, что будем вынуждены сдаться. Инсургенты стали хозяевами на море, и поэтому сдача города становится только вопросом времени. Если же мы выйдем из города, то наше положение существенно улучшится.

— Но в этом случае надо будет согласиться пойти на переговоры с этими негодяями!

— Я сначала тоже так думал, но теперь я полагаю, что мы можем с легкостью избежать этого несчастья.

— Каким образом? Скажите, скажите, мой друг!

— Парламентер, которого посылают инсургенты, должен явиться сюда в девять часов утра. Кто мешает вам, генерал, очистить город до его появления?

— Гм! — пробормотал генерал, выслушав с большим вниманием мнение молодого человека. — Итак, вы советуете мне обратиться в бегство?

— Нисколько, — возразил полковник, — вспомните, генерал, что в вопросах, касающихся военных действий, принято считать за принцип, что отступление не есть бегство. Если мы выйдем в отрытое поле, оставив город в распоряжении инсургентов, то этим искусным отступлением поставим их в то же самое затруднительное положение, в каком мы сейчас находимся сами. В открытом поле, с помощью нашей дисциплины, мы будем в состоянии сделать то, что теперь для нас невозможно, а именно: мы можем тогда отразить натиск врага, превосходящего нас численностью в четыре раза, а потом, когда мы наконец получим подкрепление от генерала Санта-Анны, которое он, без сомнения, в скором времени пришлет, мы возвратимся в Гальвестон, который тогда инсургенты, конечно, не дерзнут защищать против нас. Вот каково мое мнение, генерал, и вот тот план действий, который я бы наметил, если бы имел честь быть губернатором этого штата.