Густав Эмар - Чистое сердце

— К сожалению, я не могу дать вам на это и часа времени.

— Но, генерал, тогда это невозможно!

— Перестаньте, я убежден, что вы хорошенько не обдумали это дело. Впрочем, это меня не касается; прося у вас этих денег, я только исполняю полученное приказание. Теперь вам решать, соглашаться ли вам на это или нет. Лично я умываю руки.

— Уверяю вас, генерал, — начал снова торговец, обманутый спокойным тоном генерала, — нам действительно совершенно невозможно собрать хотя бы самую небольшую сумму денег.

Остальные коммерсанты закивали головами в знак того, что они согласны с мнением их парламентера.

— Отлично! — начал генерал с той же насмешливой холодностью. — Но только не делайте меня ответственным за последствия, которые будет иметь ваш отказ!

— О, генерал! Неужели вы можете это думать?!

— Благодарю вас! Капитан, вы слышали? — добавил он, обернувшись к неподвижно стоявшему в дверях офицеру. — Прикажите отряду войти.

— Слушаю, ваше превосходительство.

И сказав это, офицер вышел.

На лицах торговцев отразился испуг. Это таинственное приказание навело их на серьезные размышления, и тревога их стала возрастать, когда вскоре они услышали по соседству с кабинетом генерала лязг оружия и тяжелые и мерные шаги солдат приближающего отряда.

— Что это значит, генерал? — воскликнули они в испуге. — Неужели мы попали в ловушку?

— Как так? — возразил губернатор. — Ах, извините! Я забыл сообщить вам конец полученного мною предписания; он-то, главным образом, и касается вас. Впрочем, эта ошибка будет сейчас мной исправлена. Мне приказано расстрелять всех людей, которые воспротивятся уплате контрибуции, требуемой правительством и необходимой ему для борьбы против инсургентов.

В ту же минуту дверь отворилась настежь, в комнату молча вошли пятьдесят вооруженных солдат, которые окружили торговцев.

Те были ни живы ни мертвы. Им стало казаться, что они видят страшный сон; они чувствовали себя точно во власти ужасного кошмара.

Догадываясь, что генерал не затруднится привести свою угрозу в исполнение, купцы не знали, как им выйти из этого критического положения.

Губернатор по-прежнему оставался совершенно спокоен. Лицо его было все так же приветливо, и голос его не утратил своей мягкости.

— Итак, сеньоры, — сказал он, — поверьте, что мне очень прискорбно случившееся. Капитан, уведите этих господ и поступайте с ними так, как их грустное положение того требует!

Затем, поклонившись собранию, генерал повернулся, чтобы выйти из комнаты.

— Одну минуту, by God! 6— воскликнул Лайонел Фишер, начиная уступать поя страхом смертельной опасности. — Нет ли какой-нибудь возможности уладить это дело?

—Я знаю только один путь к этому: заплатить!

— Я это понимаю, — возразил коммерсант, — номы, увы, разорены!

— Так что же я-то тут могу сделать? Вы слышали и видели сами, что я в этом злосчастном деле ровно не при чем!

— Увы! — воскликнули хором бедняки-торговцы. — Не можете же вы, в самом деле, лишить нас жизни, генерал. Ведь мы отцы семейств! Что будет с нашими женами и детьми?

— Мне жаль вас, но, к несчастью, только это я и могу сделать.

— Генерал, — закричали они, бросаясь на колени, — ради всего, что вам дорого, сжальтесь! Мы умоляем вас!

— Я в отчаянии от того, что случилось, и желал бы прийти вам на помощь, но, к сожалению, я не знаю способа. Кроме того, вы ведь мне ни в чем не желаете содействовать.

— Увы! — повторяли они, рыдая и ломая руки.

— Я хорошо знаю, что денег у вас нет, в этом-то именно и затруднение. Это затруднение непреодолимо, поверьте мне. Впрочем подождите, — добавил генерал, как бы озаренный новой мыслью.

Взоры несчастных, приговоренных к смерти, засветились надеждой.

Наступило долгое молчание; можно было слышать, как бились сердца в груди этих людей, знавших, что жизнь их зависит от человека, стоявшего перед ними и не спускавшего с них глаз.

— Слушайте, — сказал он, — вот все, что я могу сделать для вас, и поверьте, что, поступая таким образом, я беру на себя огромную ответственность. Вас здесь тридцать человек, не так ли?

— Да, тридцать, ваше превосходительство! — воскликнули все в один голос.

— Так вот что! Только десять из вас будут расстреляны. Вы сами выберете их среди вас, и те, которых вы выберете, будут тотчас же отведены во двор и расстреляны. Но больше не просите меня ни о чем, все равно я должен буду отказать вам. Для того, чтобы вы сделали ваш выбор, я даю вам десять минут.