Array Кубанский Г. - Мир приключений 1964

“…За этот день наше судно четыре раза подвергалось налетам вражеской авиации. Лов продолжался”.

“Сегодня в 22 часа при подходе к становищу судно было обстреляно артиллерийским огнем. (Видимо, с рейдера. — Г.К. ). В надстройке и корпусе обнаружено более 50 пробоин. Команда не покинула судно”.

На траулере с вымышленным названием “Ялта” собраны рыбаки, плававшие на разных судах. Имена многих из них не сохранила память. Ведь писать о них я не собирался. Встречаясь с бывалыми рыбаками, я с интересом и волнением слушал их рассказы. И только. Лишь в прошлом году появился замысел повести. Вот почему на “Ялте” оказались люди, о которых мне доводилось слышать начиная с 1955 года. Герои повести, которые послужили прототипами Ивана Кузьмича и Корнея Савельича, плавали на разных судах. Тралмейстера, выведенного мной под именем Фатьяныча, я видел в плавании в 1955 году и почему-то, уже значительно позже, очень живо представил себе его в условиях 1941 года. Того, кто назван мной Оськой Баштаном, я встретил в Одессе в 1956 году. Он много и увлекательно рассказывал о своем единственном фронтовом рейсе и даже показал шрам от ножевой раны, нанесенной негодяем уголовником в спину. Нож бандита превратил Оську в инвалида, из рыбака в сторожа портовых складов.

Но первый кирпич в фундамент повести заложил рассказ старого врача-пенсионера о капитане, которому в госпитале ампутировали раненую, пораженную гангреной руку.

Больной поправлялся трудно. Днем он бывал раздражителен. Ночами спал плохо. Значительно позднее удалось врачам выяснить причины его беспокойства и нервозности.

Раненого навестил штурман, принявший командование его бывшим судном. Прощаясь с гостем, капитан передал ему свой промысловый планшет.

— Бери! — грубовато бросил он. — Пользуйся. Какой из тебя капитан… без планшета!

Человеку, не знающему рыбаков, трудно представить себе, какой решимости стоил старому капитану его поистине благородный поступок. Ведь отдать планшет — это покончить навсегда с морем, трудовой жизнью, подвести последнюю черту под прожитым. Поистине незаурядную волю надо иметь, чтобы провести такую черту! И не только волю, но и любовь к Родине, готовность в нужную минуту отдать ей самое дорогое. Для старого капитана его планшет — надежда на возвращение в ходовую рубку. Для молодого промысловика планшет ветерана — отличный путеводитель в сложной профессии.

Как было не написать об этом?

Летом мы с Пашкой устроились в экспедицию. У нас в институте преподавал Алексей Иванович Глухов. Геолог он был хороший и человек уважаемый, выдержанный, спокойный. Мы с Пашкой учились неплохо и в семинаре у Глухова вместе написали довольно большой доклад. Ничего, мне кажется, особенного в этом докладе не было, но Алексею Ивановичу он понравился. Весной он предложил нам ехать с ним снимать геологическую карту одного из очень глухих, совсем не исследованных северо-западных районов страны. Партия была большая, и за лето пройти предстояло довольно много. Наша группа состояла из трех человек — геолога Глухова, коллектора и рабочего. Вот должности коллектора и рабочего Глухов нам и предлагал. Он смущенно объяснил, что не знает, как мы разделим должности. У коллектора и зарплата больше и работа легче. Мы с Пашкой уладили это затруднение очень просто. Решили так: зарплату складываем и делим поровну. Каждый работает и за коллектора и за рабочего, а официальные звания разыгрываем в шахматы. Я сделал Пашке мат и удостоился Чести стать коллектором.

Мы оба были очень довольны, что Глухов нас берет. И к работе приглядимся, и по лесам побродим. Да, кроме того, и подработаем. С деньгами было у нас трудновато.

Вот мы и отправились. Центр наш находился в маленьком старинном городишке, в котором, по-моему, древних церквей было больше, чем домов. Городишко был затерян в глухом лесу, и от железнодорожной станции мы тряслись на грузовике без малого сто километров.

В городишке расположился наш центр, здесь жил начальник экспедиции, два его заместителя, была небольшая бухгалтерия, состоявшая из одного человека, седого, в очках, важного и медлительного, похожего на академика. Он требовал, чтобы его называли главным бухгалтером. Мы спорили и доказывали, что он не главный, а единственный, подчиненных у него нет, но он возражал, что по бухгалтерской линии над ним нет начальства, стало быть, он и есть главный.