Array Кубанский Г. - Мир приключений 1964

Она стоит на другой стороне переулка и терпеливо ждет. Владимир переходит и останавливается перед ней.

В тусклом свете фонаря ее карие глаза кажутся совсем черными, зато волосы еще светлей.

Она доверчиво берет его под руку, и они медленно идут по пустынным переулкам. Она — стуча каблучками, он — совсем бесшумно.

Они прошли минут двадцать в молчании. И только тогда она осторожно сжала его руку и сказала:

— Таня.

— Владимир, — так же осторожно пожав ее руку, ответил он.

Оба рассмеялись.

…Вот так они познакомились год назад. Таня очень гордится этим знакомством, она любит рассказывать о нем подругам, а те восхищаются, вздыхают и, наверное, тайно завидуют.

— Помощник дежурного по городу подполковник Воронцов слушает. Да, да. Где? Да. Когда? Да вы не волнуйтесь, гражданка. Найдем. Найдем, говорю вам. Сколько лет? Восемь? Цвет волос? Как не знаете? Русые? Ну вот, а говорите не знаете. Сын ведь! Небось каждую родинку помните. Конечно. А глаза? Карие? Хорошее сочетание. Баловник? Нет? Да вы не плачьте. Все будет хорошо. Телефон ваш? Так. Так. Позвоним. Не волнуйтесь…

Подполковник Воронцов укоризненно качает головой, улыбается. Только в ясных глазах затаилась печаль. Голохов хмурит брови и бросает на него тревожный взгляд. Но подполковник уже негромко диктует по селектору:

— Пропал мальчик Вова Сорокин, восемь лет, волосы русые, глаза карие, на правой щеке родинка, трусы черные, ковбойка. Потерялся у метро “Сокольники”. Повторяю…

Владимир встает с дивана и спускается вниз. Надо позвонить Тане. Сегодня занятий в институте нет, и она наверняка дома.

Внизу, на первом этаже, идет напряженная жизнь. Коля (иначе его никто не называет) занимается своим обычным делом — пишет письма. Коля — фотограф НТО, величайший специалист своего дела. Иногда, в очень важных случаях, его даже вызывают из дома. Но у Коли, “заядлого холостяка”, как он сам себя называет, есть одна страсть — писать письма. Коля еще не старый, ему лет сорок, у него двое детей. А жены нет. И что самое удивительное — никогда не было! Лет десять назад, во время такого же вот дежурства, а может, какой-нибудь операции, на руках у милиционеров оказалась заплаканная, чумазая девчонка лет пяти. Не было у нее родителей, не было имени. Ничего не было. Удивляться тут нечему. Милиции и не с таким еще приходится сталкиваться. Девочку собрались отправить в детдом. И тут вдруг Коля заявил, что забирает ее к себе: во время операции как-то так получилось, что он возился с девочкой, даже завез ее к себе домой. Товарищи немало удивлялись, а когда узнали, что Коля удочерил девочку, назвав ее к тому же Муза (он утверждал, что имеет в виду “музу фотографии”), удивляться перестали. Многие из тех, что участвовали тогда в операции, разъехались, повысились в чинах, иные ушли на пенсию, но и по сей день нет-нет да и присылали девочке подарки, поздравления ко дню рождения (каковым был установлен день, когда ее нашли).

А Коля регулярно и часто писал им всем письма, с мельчайшими подробностями рассказывая о Музиной жизни.

Муза стала теперь большой пятнадцатилетней девушкой, училась в немецкой школе и имела первый юношеский разряд по баскетболу.

Колю она обожала. Он ничего от нее не стал скрывать. Когда Музе исполнилось тринадцать лет, он все без утайки ей рассказал. К его немалому удивлению, девочка отнеслась ко всему этому весьма спокойно, только привязалась к нему еще больше.

А год назад Коля поразил своих сослуживцев еще раз. Он отправился с Музой в детдом и забрал оттуда семилетнего большеголового и веселого парнишку, которого тоже усыновил. Теперь мальчик ходил в школу, а Муза строго и справедливо воспитывала его.

И сейчас Коля сидел за очередным письмом, где подробно, по минутам, описывал баскетбольную встречу, в которой участвовала его дочь.

Судебно-медицинский эксперт, фамилии которого Владимир не знал, еще молодой, но солидный благодаря лысине и очкам, и Алексей, второй оперативник, назначенный вместе с Владимиром на дежурство, сражались в шахматы.

Как узнал потом Владимир, врач недавно защитил очень интересную кандидатскую диссертацию, получил повышение, но неизменно ходил на дежурства. “Без этой работы, — утверждал он, — я бы никогда своей диссертации не написал. Буду и дальше ездить, и докторскую напишу — вот увидите!”

Владимир зашел в соседнюю комнату, набрал номер и, услышав звонкий голос жены, произнес не очень оригинальную фразу: