Георгий Кубанский - Мир приключений 1964

Абст умолк.

Шеф взглянул на Глюка. Тот стоял, потупясь, растерянный и озадаченный. Нет, во всем этом была какая-то тайна. Абст явно недоговаривал!

— Хорошо, — пробурчал Кан. Он круто повернулся и стремительно покинул комнату.

— Разойдись, — тотчас скомандовал Абст. — Глюк, вы пойдете со мной!

Когда Абст вернулся в свой кабинет, Кан сидел в кресле возле камина, рассеянно вертя в руках карандаш. Увидев вошедшего, он порывисто поднялся на ноги, швырнул карандаш в угол.

— Подойди, — приказал он.

Абст приблизился. Кан взял его за плечи.

— Рассказывай, как все произошло. Я не верю, что Глюк был один.

— И вы не ошиблись. — Абст усмехнулся. — Против катера работали три диверсанта.

— Кто же действовал с Глюком?

— Те самые люди.

— Это серьезно? — тихо проговорил Кан. — Или ты и сейчас громоздишь ложь на ложь?

— Вполне серьезно.

— Как же все произошло?

— Так, как рассказал Глюк. Его сопровождали Руприх и Шустер.

— Но они отрицают это!

— Они не помнят. — Абст вздохнул. — Они забыли.

— Забыли о том, что в течение трех часов болтались в холодной воде и выполняли адскую работу?

— Они пробыли в озере почти четыре часа.

— И забыли?

— Начисто все забыли. — Абст усадил начальника в кресло, сел сам. — Это самое важное из того, что я собирался показать вам, — взволнованно проговорил он, — моя главная тайна. Результат долголетних поисков, разочарований, надежд. Итог неистового, бешеного труда… Искра удачи сверкнула совсем недавно. Я проделал десятки экспериментов, прежде чем поверил, что подобное возможно. В клинике вы видели, чего я достиг в опытах над командиром “Виперы” Бретмюллером…

— А на озере ты показал действие другого своего препарата, не так ли? Я присутствовал при очередном эксперименте? Более того, даже стал его участником?

— Простите, шеф.

— Что это за препарат? Он действует на память? Человек теряет ее — навсегда или на какое-то время?

— К сожалению, на время.

— Каким образом?

— Я ввожу препарат в организм пловца. Никаких видимых изменений не происходит: психика, физическое состояние в норме. Препарат влияет только на центры мозга, регулирующие память. В ней наступает провал. Человек не помнит, где был, что делал.

— И это надолго?

— Увы, нет!.. Длительность состояния, когда человек лишился памяти, потерял волю и стал как бы живой машиной, не превышает четырех—шести часов. — Абст вскочил на ноги, вскинул над головой кулаки. — А мне надо, чтобы так продолжалось месяцы, годы, быть может — всю жизнь!.. Представьте себе тысячи и тысячи людей, чей интеллект не столь уж ценен для нации, подвергаются воздействию специальных препаратов в широкой сети лабораторий, клиник, больниц… Вы только подумайте, шеф: солдаты, которые не рассуждают и, уж конечно, никогда не повернутся спиной к неприятелю! Или идеальные рабочие — живые придатки к станкам, к тракторам и сеялкам на полях, трудолюбивые и покорные. — Абст сделал передышку, покачал головой — Но это, конечно, только мечты…

— Однако ты уже многого добился, — сказал Кан. — Воздействию препарата можно подвергнуть любого?

— Почти любого.

— И при любых обстоятельствах?

— Видимо, да. Препарат не действует на неврастеников, на людей с повышенной возбудимостью… Конечно, среди моих людей таких не имеется.

— Как были “обработаны” Шустер и Руприх?

— Я ввел им препарат после того, как вы решили посмотреть действия пловцов.

— А Глюк?

— Его я не трогал. Через четверть часа, когда Шустер и Руприх были “готовы”, они получили задание. Вернувшись с озера, пловцы легли спать. Как они вели себя потом, вы уже знаете. Что же касается Густава Глюка, то его…

— Стоп! Ты оставил Глюка вместе со всеми?

— Что вы, шеф! Он в соседней комнате. Для верности заперт. Он будет там, пока мы с вами не поговорим. Да и вообще за него можно не беспокоиться. У Глюка медаль за проплыв через Ла-Манш и… пятнадцать лет каторги, из которой его вызволил я.

— Чем же он занимался?

— По профессии Глюк легкий водолаз-спасатель. Последнее место работы — спасательная станция Нордсхафена… Нордсхафен — говорит это что-нибудь вашей памяти?

Фридрих Кан задумался.

— Дело об утопленниках, — негромко сказал Абст.

Кан присвистнул от удивления.

То было нашумевшее дело. На морском курорте Нордсхафен участились несчастные случаи с купальщиками. Тонули даже опытные спортсмены. Родственники и близкие, пытавшиеся разыскать погибших, терпели неудачу — считалось, что в этих местах сильное подводное течение уносит погибших под скалы.