Андрей Серба: Тихий городок

— Если снова пошлют на тот же участок, танк поведешь?

— Да я уж, считайте, на тот свет кандидат…

— Я тоже не к куме в гости зову, а почти на смерть.

— На такую смерть я готов, — смятенно прошептал Петренко, стараясь смахнуть набежавшую слезу.

…О своем замысле Павел рассказал Самвеляну и Боровому. Вместе подготовили рапорт с просьбой выделить два танка для разведки и послали в штаб бригады. Клевцов надеялся на понимание командования. Он исходил из того, что тревожные слухи о появлении у немцев не известного ранее оружия отрицательно скажутся на моральном состоянии экипажей. Значит, причину гибели танков надо выяснить как можно скорей, поскольку в целях обеспечения секретности гитлеровцы могли в любой момент перебросить свою новинку на другой участок фронта и там доставить немало хлопот. Ответ пришел положительный.

Павел предложил нехитрый план. В первой машине пойдет Боровой, он вызовет огонь на себя. Во вторую сядет Павел. Он попытается с близкого расстояния осмотреть пробоины на сожженных танках, затем станет наблюдать, из чего немцы будут стрелять по первой машине.

— Когда начнем? — спросил Боровой.

— Хорошо бы завтра на рассвете, — ответил Клевцов. — И еще прошу в мой танк назначить водителем Петренко.

— Пожалел? — прищурился Самвелян.

— Спасать надо парнишку. Повоюет еще.

Боровой порывисто сжал руку Клевцова:

— Вот за это спасибо от всего батальона! Чуял, Алешку к себе возьмешь!

— Вечером собирай экипажи на инструктаж.

…Танкисты пришли в командирскую землянку. Они с любопытством посматривали на коренастого майора с округлым, полноватым лицом и дерзким, лукавым взглядом.

— О важности нашей разведки много говорить не буду, — негромко начал Павел. — Гитлеровцы применили не известное нам оружие. Танки, возможно, сгорели от кумулятивных снарядов. Ударившись о металл, такой снаряд концентрирует, кумулирует взрыв в одной точке, развивая температуру свыше трех тысяч градусов. Броня прожигается, огненная струя попадает в боекомплект или мотор… Возникает вопрос: из какого орудия его выпустили? Если из пушки, то танкисты и пехотинцы слышали бы выстрелы, но их не было.

Павел оглядел добровольцев своего экипажа. Ближе к нему сидел Леша Петренко, уже обмундированный по форме — в шлеме, комбинезоне, сапогах. Чуть поодаль — лейтенант Овчинников, командир танка, опрятный, чернобровый парень с рассеченной нижней губой. На одной скамье рядом сидели светловолосый заряжающий Нетудыхата и черный как ворон туркмен Муралиев — стрелок-радист. Все принимали участие в тяжелых боях под Жиздрой, считались обстрелянными бойцами. Экипаж Борового тоже сомнений не вызывал. Танкисты побывали в сражениях прошлого, сорок первого, сменили третью машину после боев под Смоленском и Калугой.

— Машина Борового пойдет первой, — пояснил задачу Павел. — Мы же будем вести наблюдение. В случае чего рискнем и сами: подставим себя под огонь. Поэтому возьмем мало горючего и пойдем без снарядов, чтобы не взорваться на собственном боекомплекте.

— Разрешите хоть один снаряд в ствол! — не выдержал Овчинников.

— В ствол можно. И побольше патронов к пулеметам. — Клевцов выдержал паузу. — Не исключено, кто-то из нас погибнет или будет тяжело ранен. Но тот, кто останется в живых, обязан любой ценой добраться до своих и подробно, во всех деталях, рассказать о том, что видел и слышал.

Танкисты разошлись на отдых. Затих и Федя на соседнем топчане. А Павел заснуть никак не мог. Долго ворочался с боку на бок, наконец забылся в коротком тревожном сне.

Клевцов занял место в башенном отделении. Заряжающий Нетудыхата спустился вниз, примостился на брезентовом чехле между водителем Петренко и радистом Муралиевым.

Светало. Синевой наливалось чистое, без единого перышка, небо. Впереди желтело поле спеющей ржи. Оно полого поднималось к холму, заросшему на вершине кустарником. Где-то там стояли сгоревшие танки, пока невидимые из-за утреннего тумана.

Петренко прибавил скорость. Мягко раскачиваясь на вспаханной земле, машина помчалась к подошве холма. Вскоре Клевцов заметил черные оплешины от огня, а чуть дальше буро-сизые корпуса тридцатьчетверок без башен. Танк Борового шел впереди справа. И надо же так случиться, что не он, а Овчинников первым заметил немецкую самоходку. Притаившись, она стояла за корпусами сгоревших машин.

Работая поворотным и подъемным механизмами, Овчинников развернул пушку в ее сторону, однако выстрелить не успел: сильный удар в правую половину лобового листа развернул танк. Хорошо еще, что немцы ударили болванкой. Но все же она задела бак с маслом. Машина задымилась. Петренко сообразил закрыть бортовые и кормовые жалюзи, перекрыл доступ воздуха в моторное отделение, переключился на заднюю скорость. Это спасло от второго снаряда — он взорвался перед самым носом. К тому времени танк Борового развернулся и завязал бой с самоходкой.