Владимир Беляев - Чекисты. Книга вторая

Председателя поддержали Борис и калигранский комсорг Каннук. Столярову пришлось уступить и поработать два дня в селении. На третьи сутки Рэнко привел к нему охотника Рахтуге, Рахтуге был высок ростом и медлителен в движениях. На крупном его лице всегда покоилась слегка рассеянная улыбка.

— Акопова видал в Рэтэне? — спросил у зоотехника председатель.

— Видал, — ответил Столяров.

— Из Аанкатской губы сюда шесть дней езды, а Рахтуге привез Акопова за четыре, — с некоторым самодовольством сказал Рэнко. — У Рахтуге самая лучшая упряжка. Отсюда до райцентра трое суток пути. А Рахтуге тебя отвезет… за сколько отвезешь, Рахтуге?

— Можно за двое, — выговорил Рахтуге, застенчиво глядя в сторону.

— А Рахтуге отвезет тебя за двое суток, — важно закончил Рэнко. — Поезжайте.

И Столяров уехал на упряжке Рахтуге в райцентр. А на следующий день, к вечеру, из Рэтэна в Калигран прибыл начальник заставы Прокофьев. Он остановился в школьном домике и дождался, пока Борис Колосов кончит занятия с учениками в вечернем физкультурном кружке.

— Дела, Борис, пока весьма неопределенные, — сказал Прокофьев, сидя за столом и отвечая на заинтересованный взгляд учителя.

— А я думал, ты быстро распутаешь этот узелок, — протянул Борис, снимая сковородку с печки. — Бери вилку, оленина молодая, с луком… Хотя, по правде говоря, я и сам никак не могу взять в толк, зачем практически Гырголю нужны все эти чертежи.

Прокофьев отрезал себе ломоть хлеба.

— Для меня неясно совсем другое, — сказал он. — Цель у Гырголя и его отца простая, если они завербованные шпионы.

— Завербованные? Я думал, так — на всякий случай собирают, ожидая перемены судьбы. Что же тогда неясного? Ты нашел у них сумку?

— Не искал. И ничего пока не говорил ни Гырголю, ни его отцу. Если сюда приедет Гырголь, разговаривай с ним, будто ничего не знаешь. Предупреди об этом и Ренвиля.

— Хорошо, выполню. Только мне теперь тоже стало все неясным. Завербованные шпионы будут свободно разъезжать по селениям, а честные люди станут делать вид, что это — личное дело шпионов, и беседовать с ними о видах на рыбную ловлю. Картинка идиллическая, на мой взгляд. Впрочем, тебе видней. Еще что нужно делать?

— Надо наблюдать. В Рэтэн к Томбам ожидается гость. Его нельзя пропустить. Хорошо, если охотники будут приглядываться к незнакомым проезжим.

— Поэтому и не трогаешь пока Гырголя и Томба… Гость будет из заморских стран?

— Не знаю, с какой стороны он приедет. Перебраться через Берингов пролив сейчас нельзя: льды. Значит, избран другой путь… Время его появления здесь — конец марта — первые числа апреля.

— Но сегодня третье апреля.

— Вот и делай выводы. Завтра утром ты мне посоветуешь, кого из охотников нужно предупредить, а сейчас, пожалуй, ляжем спать.

— Я тебе постелю на диване, — сказал Борис. — Значит, ты считаешь, скоро залетная птица появится и будет поймана?

— Посты расставлены в основном везде, где нужно. Полагаю, развязка не заставит себя ждать, — сказал Прокофьев, снимая гимнастерку.

Развязка наступила раньше, чем ожидали.

Ночью за окном школьного домика послышался лай собак, и вслед за тем в дверь постучали. Прокофьев быстро очутился на ногах. Борис крикнул с кровати:

— Войдите!

В дверь боком протиснулась крупная фигура.

— О! Рахтуге? — удивился Борис. — Что случилось? Почему вернулся?

Рахтуге, смущенно улыбаясь, тискал в руках пушистый малахай.

— Я возил Акопова, — медленно сказал он, глядя на Прокофьева. — Акопов тогда не сумел попасть к горам Татлинэй. Он сказал: “Рахтуге, ты хорошо рисуешь, ты был на Татлинэй, нарисуй эти горы на моей карте”. Я рисовал на большом листе бумаги весь левый угол. Остальное рисовал сам Акопов и ставил значки.

— Ничего не понятно, — сказал Борис. — Ведь это было давно?

— Давно.

— А сейчас почему вернулся? Ты же повез Столярова, а не Акопова!

— Я тогда рисовал Акопову на белом листе бумаги. Теперь мне сначала стало смешно: почему мой рисунок оказался на желтом листе? Я спросил у Столярова: “Зачем у тебя акоповская карта?” Он сказал: “Ты, чукча, ничего не понимаешь, это карта Урала”. И он быстро свернул карту, хотя она была мокрая. Но я видел: это не была карта Урала, это была чукотская карта, мы ее рисовали вместе с Акоповым. Столяров обманул меня.

— Минутку, Рахтуге, я начинаю понимать, — сказал Прокофьев. — Ты сейчас вез Столярова. Кто этот Столяров?

— Зоотехник, — ответил Борис. — Приехал четыре дня назад. Я сам завез его сюда из аэропорта. Рахтуге отвозил его в райцентр, но почему-то вернулся.