Александр Мартвнов - Последний торпедоносец

— Это правда? Насчёт мечети?

— Да, — не поворачиваясь, отрезал Губинстарший.

— Так какого… — взвинтился Денис. — Чего мы ждём?! Рвануть и покидать их в море

к нехорошей маме!!!

— Это будет драка в первую очередь с ОМОНом, — устало сказал Губинстарший

и повернулся к мальчишкам. Игорь увидел, какое у него измученное лицо и испугался. Именно сейчас. — Знаешь, сын, как в старых стихах:

Заметь: ни единого чурки тут нет. Все наши. Даже те балдафоны на мысу — и то наши, хоть и «СВОИ». Скажут, что мы все были пьяные. Что была драка. Обычная драка.

— Так что, стоять и ждать, пока они тут капище отгрохают?! — заорал Денис. — Пока нам всем, ссука, вообще обрезание сделают и свои флаги над правлением поднимут?! Так дождёмся, чего уж! Тебе что, Севастополя мало?! Тебе мало Севастополя, да, отец?!

Тогда Губинстарший ударил сына.

Игорь невольно охнул. Удар был не в наказание, а именно удар — как в драке. Дениса смело с ног и отшвырнуло метра на три, он кувыркнулся несколько раз в пыли и не сразу смог встать. Наступила полная тишина, лишь Кирокоров в ней по-прежнему надрывался, как дурачок на похоронах.

Игорь помог другу встать. Денис кривился. Но это была неприятная улыбка, а не гримаса боли, хотя из обеих углов рта у мальчишки текла кровь. Губинстарший с ужасом смотрел на это, кажется, хотел что-то сказать, но Денис опередил его. Встав лицом к замершим казакам, он отвесил земной поклон и, выпрямившись, с ядом сказал:

— Спасибо, старшие товарищи, за науку. Ааагромное. И пошли вы все… туда, откуда вышли.

С этими словами он повернулся к ним спиной и зашагал к строю ОМОНовцев. Как на параде, только что без отмашки и не чеканя шаг — впрочем, это затруднительно было бы старыми кроссовками. Все остолбенело смотрели ему вслед. А Денис через пару шагов вдруг… запел.

И все вздрогнули.

— он сделал ещё два шага (Игорь физически ощутил: вот сейчас набирает воздуху..) — и рванул так, что солнце зазвенело в небе в ответ — как бронзовый щит, по которому с размаху ударили мечом.

Перед боем.

Он шёл на строй ОМОН не глядя. А вернее — глядя поверх голов, куда-то за мыс. Игорь и сообразить ничего не успел — просто обнаружил себя идущим рядом с Денисом. А по другую сторону шагал Сенька. И ещё кто-то. И ещё — из экипажа, и просто ребята и девчонки из станицы.

Мутная стена приближалась. У неё не было лиц. Даже у бегавшего впереди с мегафоном молодого капитана — без шлема — не было лица. Белёсое пятно.

И ещё были чёрные срезы стволов. И — песня Дениса. Он пел куплет, который в современном варианте исполнения выкидывают почти всегда. Уж слишком он откровенный… и злободневный.

— вдруг услышал мужской голос Игорь и удивлённо обернулся. Губинстарший нагнал сына. А следом… да, следом, выстраиваясь в плотный ряд, шли плечом к плечу остальные казаки. И новые голоса присоединялись к песне…

Киркорова больше не было слышно. И не было видно чёрных дырок. Капитан что-то кричал. Но и его не слышали… более того, похоже, его не слышали сами ОМОНовцы. Они как-то переглядывались, ворочали шлемами, линия щитов дрожала и колебалась.

Голос Дениса вдруг сорвался. Как будто треснул. Но Игорь, мельком взглянув на него, подхватил — ни о чём не думая, в голове была звонкая пустота, а в ней загорались строчки — алые на клубящемся чёрном фоне:

Игорь не заметил, как и когда они прошли ОМОН. Глаза Дениса сияли, он кивал и смеялся, но почему-то больше не пел…