Юрий Федоров - Искатель. 1967. Выпуск №5

— Сказал, заплатит, — поднял глаза на Романова беспризорник.

О том, что произошло дальше, следователь уже знал: парнишку задержали, когда он пытался взломать замок в дверях.

— Что же ты ключом не открывал? — спросил Романов.

— Ключ я обронил, — сказал пацан, — карманы-то драные.

Он пил уже вторую кружку и даже порозовел. Глаза оживились. Романов пододвинул ему свой кусок хлеба. Беспризорник взглянул на него.

— Ничего, — сказал Романов, — ты ешь, я сыт.

— Вижу, какой ты сытый, — неожиданно ответил беспризорник, — штаны еле держатся.

Романов засмеялся.

— Ну, тогда пополам.

Он переломил хлеб и, отдав половину, дожевал свой кусок, запивая обжигающим кипятком.

— Ну, теперь во как сыт! — сказал беспризорник, проведя ладонью по горлу. — Спасибочко.

Он отодвинулся от стола, прислонился к стене. Усталость, видно, брала свое. Романов посмотрел на него, подумал: «Тебя бы сейчас спать уложить — ожил, глядишь…» Но надо было идти. И он поднялся, сказал:

— Ладно, поспишь потом, а сейчас пойдем посмотрим, что там за портфель.

В коридорах ЧК опустело. На лестнице, где еще недавно сидели вдоль стен бойцы конного эскадрона, только белели затоптанные самокрутки.

Шевельнулась беспокойная мысль: «Что там, в Морозовской?» Он знал: дороги сейчас плохи, кони устали.

Где-то далеко, в одной из комнат стучала пишущая машинка. Редко: тук-тук… тук-тук… Кто-то стучал одним пальцем. Романов и беспризорник миновали часового и вышли на улицу.

Дом на Сенной оказался приземистым двухэтажным особняком с высокими окнами, лепными карнизами. Света в окнах не было. Следователь тронул дверь подъезда, и она легко отворилась.

— Квартира на втором этаже, — сказал сиплым от сырости голосом беспризорник.

Лестница была широкой, мраморной, барской. Они поднялись на второй этаж. Следователь осмотрел замок, вытащил из-под ремня небольшой ломик и, вставив в щель у замка, нажал плечом. Замок треснул, и дверь подалась. Все еще держа ломик в руке, следователь шагнул в темноту квартиры.

В доме стояла тишина. Романов нащупал выключатель в прихожей, распахнул дверь в комнату. Свет широкой полосой упал на пол, на стену, на окно. Форточка была открыта. Цепляясь за стену, под сквозняком шелестела, шлепала соломенная штора. Романов вошел в комнату, включил свет и огляделся. Несмело, боком, в дверь протиснулся беспризорник.

— Вот что, Антон, — спросил Романов, — так о каком портфеле говорил твой знакомый?

— Не знаю, — сказал Антон, — говорил — в столе лежит.

У окна стоял тяжелый, массивный стол, заваленный книгами, безделушками, бумагами.

Следователь раскрыл ящик. Стопкой лежали книги. Романов взял первую. Прочел на обложке: «Лоция Черноморского бассейна».

— Не то, — сказал он и, положив книгу, открыл второй ящик.

Под газетами лежал желтый кожаный портфель. Замки, медные, тяжелые, были закрыты. На широкой пластинке, прикрепленной посреди портфеля, было выгравировано: «За долгую и беспорочную службу». Число и подпись: «Парамонов».

— Хозяин подарил, — сказал Романов, пытаясь открыть замок. Но замок не поддавался.

— Давай я открою, — потянулся к портфелю Антон. — У меня это мигом.

Он взял портфель, вытащил из кармана какую-то проволочку и, сунув ее в замок, не спеша начал поворачивать. Замок щелкнул и открылся.

— Да, — сказал Романов, беря портфель, — потрепала тебя жизнь…

Антон сконфуженно посмотрел на Романова, но тот уже открыл портфель и, вытащив из него наган, сказал:.

— Серьезные здесь люди живут…

Во втором отделении портфеля лежал распечатанный продолговатый почтовый конверт. Из конверта выпали аккуратно сложенные листки письма. Почерк был незнакомым.

В последних строчках капитана «Атланта» приглашали приехать погостить. Обратного адреса на конверте не было.

Следователь вернулся к столу и, положив наган и письмо в портфель, защелкнул замки.

— Так… — сказал он. — Что здесь еще интересного?

Если утром он располагал только письмами капитана «Атланта» и это была единственная возможность составить какое-то мнение о человеке, которого он никогда не видел, то теперь он был в его квартире, где все говорило о привычках капитана, образе жизни, желаниях, взглядах.

На стене висела большая карта Донского бассейна, Азовского моря, Черноморья. Два уютных кресла стояли у карты, на полу лежал ковер.