Душан Калич - Подвиг (Приложение к журналу Сельская молодежь), т.6, 1985 г.

Саас аккуратно сложил листок и протянул его директору.

— Вы можете взять эту бумагу себе. Но спрячьте хорошенько. Не в ваших интересах, если ее у вас найдут!

Имре наконец взорвался:

— Это же наглая клевета! Ложь от первого до последнего слова!

— Весьма возможно, — невозмутимо ответил Саас. — Но подпись Додека подлинная. В этом я могу вас уверить.

— Его принудили подписать!

— Даже если вы смогли бы это доказать, вам ничто не поможет.

Подозрение, гнездившееся где-то в душе Имре, окончательно превратилось в убежденность. Да, это он.

— Это вы убили Додека! Вы!

— Думайте, что говорите! Додек покончил жизнь самоубийством.

— Откуда вы знаете?

— Знаю. Вам-то какое дело? Кроме того, я уже сказал, у нас есть и еще кое-что против вас.

— Еще одна клевета?

— Ошибаетесь! — Имре почувствовал в голосе собеседника иронию. — Это доказательство еще более достоверное, чем подпись почившего Додека, ибо состоит из трех субстанций — из мяса, крови и способности говорить. — Сделав паузу, Саас многозначительно добавил: — Последнее, разумеется, только в случае необходимости.

— О ком вы говорите? Кто этот человек?

— С вашего позволения, я говорю о себе. Посмотрите на меня хорошенько, господин Бела Имре! Мое имя Нандор Саас. Припоминаете? Это я написал на вас донос в сорок шестом, а потом не явился в трибунал, вызванный как свидетель.

Повернувшись к директору лицом, Саас на секунду включил в автомобиле внутреннее освещение.

— Ну что? Вы узнаете меня?

Имре отпрянул, пораженный.

— Да, это действительно вы...

— Значит, убедились. Вы не забыли, наверное, и о другом человеке. Его имя Роберт Хабер.

— В которого я якобы стрелял из автомата на месте казни? — Имре горько усмехнулся.

— Именно. Но он по сей день жив, здоров и вместе со мной готов в любое время подтвердить все то, в чем обвиняет вас Иштван Додек в своем последнем письме! Вот и посчитайте: три свидетеля, уличающих вас в кровавом преступлении. Вы военный преступник, Бела Имре, и вас не касается срок давности, вы это знаете. Три свидетеля против одного Балинта Роны — это достаточный перевес для суда. Ваш дружок может расписывать перед трибуналом ваши героические подвиги сколько ему угодно. Все дело в том, что в казарме в те дни, когда совершались расстрелы. Рона не присутствовал, и это факт.

— Но вас-то обоих тоже не было там!

— Это неважно. Разница в том, что Балинт Рона скажет правду, а мы с Хабером можем позволить себе некоторые лирические отступления. Чего только мы не видели и не пережили в те ужасные декабрьские ночи сорок четвертого в этой богом проклятой казарме!

Имре долго молчал. Саас тоже. «Пусть помучается», — решил он.

— Чего же вы от меня хотите? — проговорил наконец директор,

— Вашего согласия сотрудничать с нами. Вы человек значительный, пользуетесь доверием у руководящих лиц и высокопоставленных чиновников, директоров и министров, у вас хорошо налаженные связи с коллегами из других социалистических стран. Кроме того, ваш институт с приданным ему комбинатом сам ведет интересные и весьма секретные разработки. Вы понимаете, о чем речь, не правда ли?

— Еще бы! Я должен буду либо работать на вас, либо вы разоблачите меня, посадите в тюрьму и так далее...

— И кроме того, вы никогда не увидите больше вашу единственную дочь, она не вернется!

Имре схватил Сааса левой рукой за отворот пиджака и рванул к себе, а кулаком правой ударил его в лицо. Однако, прежде чем он успел повторить удар, дуло пистолета уперлось ему в живот.

Форстер, сидя в своей машине, отчетливо слышал звук удара и тотчас включил мотор, чтобы поспешить на выручку Саасу. Он не раз видел Белу Имре и знал, что этому плечистому и сильному мужчине не стоило большого труда разделаться с заплывшим жиром Саасом. Такой поворот событий грозил непредвиденными последствиями. Но его вмешательства все же не потребовалось.

— Негодяй! — послышался из динамика сдавленный голос Сааса. — Вы заплатите мне за это, и с большими процентами!

Форстер не мог, однако, видеть, как агент вытер платком кровь из углов разбитого рта, и, переложив пистолет в другую руку, повернул ключ зажигания.

— Я отвезу вас домой, Бела Имре. — Голос Сааса дрожал от ярости. — Некоторое время мы не будем встречаться лично. Но завтра до полудня я вам позвоню. В котором часу для вас удобнее?

Имре сидел, полузакрыв глаза, словно с ударом кулака иссякла его способность к сопротивлению.