Михаил Демиденко - За Великой стеной

— Что же это?

— Нефть!

— Что?!

— Нефть, тебе говорят. Она лежит под водой от Камчатки до Камбоджи.

Возможно, я был похож на лусиневского дурака тем, что хотел громче всех прокричать: «Негодяй!» Что бы изменилось, если бы я сумел вынести сенсационный материал из логова пиратов? Издатель бы нашелся. Есть в моей профессии что-то, что заставляет идти на костер. Я не строю иллюзий о всемогуществе «свободной печати». И все же в мире живут и действуют множество людей, готовых отдать жизни за идеалы. Что движет ими, что заставляет избирать тернистый путь борьбы?

Я уверен, что если свести все подсознательные мотивы поступков, совершаемых человеком, к одному биту, к кирпичикам «да» и «нет», то выкристаллизуются два инстинкта — «самосохранение» и «продление рода». Первый порождает предателей, палачей. Второй же — «продление рода» — материнскую любовь, самопожертвование.

Инстинкт «самосохранения» у меня был явно притуплен... Иначе бы я не сидел в чреве авианосца и не слушал вкрадчивых речей бывшего друга. Что может быть нелепее и горше, чем бывший друг?

— Теперь даже Моцарт и Бах исполняются в ускоренном темпе, — дошли до сознания его слова, — исполнители подсознательно заставили Моцарта звучать быстрее.

— Ты про что? — не понял я.

Капитан Боб замолчал, задумчиво посмотрел на меня: он понял, что я не слушал его «идеологической обработки».

— Лорд Берди [39] Создатель разведки Британии во время царствования королевы Елизаветы. (Примеч. авт.) из тебя не получится, — сказал он, вздохнул, точно подписал смертный приговор, и вышел.

— Все мы дети материка, только расселяемся по разным островам! — крикнул я вслед, но он не слушал меня, как несколько минут назад я не слушал его.

— Стой! — заорал я.

Он вернулся.

— У тебя есть мать? Ты любил кого-нибудь? Когда-нибудь любил?

Он пожал плечами и закрыл толстую дверь, похожую на дверь стационарного холодильника.

Финал был неожиданным, как и все финалы, — иначе и не могло быть: о нем побеспокоилось слишком много людей. Непоколебимого слова джентльмена не потребовалось, меня буквально выкинули с авианосца: американцам бессмысленно было тратить хотя бы цент — дневник Пройдохи Ке, точнее, выдержки из дневника появились в печати нескольких стран.

Это было полной неожиданностью для янки, тем более для меня.

...Я не верю в спиритизм, магнетизм и прочую ерунду, в нее верят те, кто хочет верить. Но тем не менее происшедшее было чистой воды фантастикой. Сплошная чертовщина. Как дневник Ке уплыл из Макао? Может быть, у Ке был второй экземпляр?

Американцы ссадили меня на Филиппинах, в Большой Маниле, выбросили буквально пинком под зад.

Спасибо Тихону и Михаилу. Их деньги оказались кстати. Я остановился в небольшой, но опрятной гостинице «Сан-Франциско». Когда зажигались неоновые огни на Авенида Рисаль, я возвращался в гостиницу, поднимался по лестнице в номер на третьем этаже и почему-то всегда вспоминал, что в Сан-Франциско есть гостиница с противоположным названием — «Манила». Все вечера я отсиживался в номере.

Филиппинцы существенно отличались от жителей того же Макао или вселенского вертепа Гонконга. Филиппинцы — самый вспыльчивый и обидчивый народ на свете — смесь из гордости баска и горячности сицилийца, и то, что каждый из них имеет при себе джагу [40] Джага — нож с выбрасываемым лезвием. , говорит о многом.

Приближались президентские выборы [41] События происходят в канун введения президентом Ф. Маркосом чрезвычайного положения в стране и ликвидации частных армий. (Примеч. авт.) . А здесь подобные события сопровождаются кровавыми стычками между «крысами» и «барракудами». Причиной этому служило своевластие местных «лордов» и рабское бесправие прочего населения. Хотя бы такая деталь: здешний «лорд» непременно содержит при себе банду головорезов, которым полоснуть человека по горлу боло [42] Боло — крупный тесак. что чихнуть.

Здесь вообще при малейшей причине пускается в ход оружие — в тавернах и при сборе податей, особенно, как я сказал, во время «демократических выборов». Страсти политической борьбы настолько накалены, что зачастую один землевладелец посылает своих молодчиков во владения другого землевладельца, противника по политической группировке, а те режут всех подряд, включая женщин и детей. После подобной «идеологической обработки» население призывают на избирательные пункты, и не вина другого кандидата в парламент, что зачастую его избирателей не оказывается в живых.