Георгий Осипов - Что там, за линией фронта?

Пройдет время, и через своего верного соратника, коммуниста Александра Ильича Енюкова, имевшего связь с подпольным райкомом партии и орловскими чекистами, работавшими в тылу врага, Павел узнает подробности об эмиссарах НТС — так называемого «Народно-трудового союза». Эта организация, созданная воинствующими белоэмигрантами и подкармливаемая подачками западных спецслужб, где-то в тридцатых годах стала заметно угасать. В ее обещания и заклинания о реставрации капитализма в СССР перестали верить даже такие неистовые враги Советов, как Уинстон Черчилль и его единомышленники в Лондоне, Париже, Варшаве. И тут в игру с НТС вступили фашистские шпионские ведомства Канариса, Гейдриха и Гиммлера. Готовясь к вероломному нападению на Советский Союз, Гитлер хотел на первых порах иметь там в качестве проводников своей изуверской политики «советологов» из эмигрантских подворотен, угодных ему «знатоков» русской души.

Так помимо ранее засланной агентуры на оккупированные советские территории в обозах вермахта были доставлены недобитые белые генералы и атаманы, бывшие графы, князья, помещики, царские сановники и временщики Керенского. Уже на первом этапе войны в руки партизан, чекистов и военных контрразведчиков попали бывший агент японской разведки гестаповец Н. В. Корзухин-Львов, в Людинове — эмиссар НТС граф Раевский. В бою с партизанами был убит князь Мещерский. В его одежде обнаружили мандат германских властей на право возвращения ему бывших владений в Сычевском и Дугинском районах Смоленской области. Подобные «знатоки» русской души были схвачены чекистами под Орлом и Брянском.

Все эти «бывшие», крупные и мелкие прислужники фашистских захватчиков, тщетно и наивно надеялись, что Гитлер принесет им желаемую «реставрацию», возвратит родовые имения, заводы и фабрики, банки, страховые конторы, магазины, лавочки и трактиры, что с помощью оккупантов они сметут начисто большевизм и вновь наденут ярмо на российских рабочих и крестьян.

Этим же целям, а также борьбе с партизанами на Брянщине должна была служить спешно сколачиваемая оккупантами так называемая «Русская освободительная народная армия» — РОНА. Это наименование придумал в орловском штабе фашистских карательных частей «Корюк-532» шеф отдела по ликвидации подполья и партизанского движения гауптман фон Крюгер. Такой камуфляж преследовал цель — замаскировать профашистскую сущность полицейской бригады и создать видимость чисто русского «патриотического» формирования. Ее командир Каминский был наделен чрезвычайными полномочиями и самочинно утверждал смертные приговоры. За свои злодеяния он был награжден двумя Железными крестами.

Вспоминая свой последний разговор в райкоме в самый канун оккупации, Павел не мог забыть многозначительную фразу секретаря райкома: «Жди сигнала». Кто подаст этот сигнал? В какой форме? Когда и при каких условиях? Он отлично понимал, что сейчас не может быть и речи о каком-либо открытом выступлении против «нового порядка», подпираемого гарнизоном гитлеровцев и подразделениями «русско-немецких» батальонов бригады РОНА. Население запугано репрессиями и грабежом. За связь с партизанами грозит расстрел и виселица. В областном центре при штабе танковой армии Гудериана бесчинствуют разведывательные и контрразведывательные службы абвера, гестапо, СД, фельджандармерия и «русская» тайная полиция. Все они имеют свои филиалы или отдельных агентов-осведомителей в районах Брянщины, где в лесных массивах накапливают силы партизанские отряды. Входы и выходы из леса заблокированы постами из комаричского полицейского полка и мадьярско-словацких подразделений. Из соседних районов доходят сведения о появлении в деревнях лжепартизан и «ревкомов», провоцирующих и предающих подлинных патриотов, вступивших на путь борьбы.

Следовательно, проявляя внешнюю лояльность к оккупационным властям, нужно продолжать добиваться их полного доверия. Правда, Павел Гаврилович в последнее время стал замечать на себе косые взгляды некоторых земляков и видел в их глазах немой укор. Это было тяжко, обидно и горько. Но что поделаешь, если задача поставлена и впереди длительная упорная борьба. Он знал, что нередко разговоры отдельных людей о его «пресмыкательстве» перед врагами получали резкую отповедь сограждан, которые знали о его честности и любви к Родине и не подвергали сомнению безукоризненную репутацию его семьи. Успокаивало и то, что многим больным и несчастным он повседневно оказывал помощь в своей больнице, старался, чем мог, облегчить им страдания, чувствовал их уважение и благодарность.