Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию

Жак Арно и Жюльен де Кленэ, наслаждаясь этим своеобразным комфортом, в три дня доехали до Томска, находя, что все идет как нельзя лучше в этом лучшем из миров, и рассчитывая, что дальнейшее их путешествие будет так же мило и комфортабельно, как протекало оно до сих пор.

В Томске они остановились ненадолго, только представились губернатору, и поехали далее в Иркутск. Благополучно проехав Семилукский этап, они прибыли в Ишимский {Авторская неточность: названные населенные пункты находятся близ Омска, а не между Томском и Иркутском.}, где с ними случилась уже известная нашим читателям неприятность…

Пока они спали тяжелым сном на арестантских нарах, староста Михайлов все думал о том, как бы освободить их поскорее из-под ареста. Он знал, что капитан Игумнов страшный формалист и ни за что не выпустит их, прежде чем де наведет самых кропотливых справок, а в Сибири это затянется надолго.

Михайлов вспомнил, что теперешний губернатор слыл замечательно гуманным и честным человеком. Кроме того, они были прежде довольно хорошо знакомы между собою, часто встречаясь друг с другом в петербургском обществе.

И он придумал средство ускорить освобождение арестованных.

Позвав острожного служителя, он велел ему сыскать где-нибудь в поселке мужика, который согласился бы отнести письмо в Томск, но так, чтобы начальство не знало.

Мужика привели. Дав ему три рубля на водку и взяв с него обещание доставить послание по назначению, Михайлов отправил с ним письмо к губернатору, в котором извещал сановника о приключении с французами, брал на себя смелость удостоверить их личности и, на правах прежнего знакомого, просил принять меры к немедленному освобождению путешественников.

Мужик перекрестился на образа, сунул врученное ему письмо за пазуху и вышел.

Пробуждение в остроге. — Неудачная прогулка по двору острога. — Вестник радости. — Освобождение. — За завтраком. — Жак делается другим человеком. — Go ahead {Вперед (англ.). }.— В путь, в Иркутск. — До свиданья.

Когда друзья проснулись утром после тяжелого сна, все их товарищи по камере уже встали. Внесли арестантский завтрак, от которого Жюльен и Жак отказались и попросили служителя позвать к ним старосту.

Через несколько минут пришел Михайлов.

— Ну что, как провели ночь? — обратился он к французам после дружеского рукопожатия. — Плохо, конечно? Ну, что ж делать. Зато я могу вас утешить — я послал письмо к губернатору с верным человеком. Ответ должен прийти не позднее завтрашнего утра.

— Вы это сделали! О, как нам вас благодарить!.. — вскричал Жюльен, протягивая старосте обе руки.

— Полноте, что вы? Что ж тут особенного? — возражал Михайлов, сконфуженный этим порывом благодарности. — Оставим это, поговорим лучше о деле. Нынешний день вам во всяком случае придется провести в остроге. Пищу с арестантского стола вы, конечно, есть не будете. Уполномочиваете вы меня позаботиться о вас?

— Но… У нас ничего нет. Наш багаж, наши деньги отобраны.

— Это ничего не значит. Я как староста могу из арестованных денег вытребовать часть на расходы для вас. В городе можно будет достать порядочный обед и завтрак… наконец, самовар, чай…

— Пожалуйста. Мы вам будем очень признательны…

Благодаря заботливости добряка Михайлова, у друзей появился в остроге некоторый комфорт, скрасивший их грустное пребывание там.

Скучно прошел день, несмотря даже на то, что им позволили среди дня выйти погулять на острожном дворе в числе нескольких других арестантов и, разумеется, под строгим надзором. Прогулка эта ознаменовалась довольно смешным приключением, героем которого явился Жак Арно.

Метель, бушевавшая ночью, намела во дворе огромный сугроб пушистого, рыхлого снега. Жаку вдруг пришла фантазия влезть на него, чтобы выглянуть через высокую стену острога и хоть одним глазком окинуть свою приятельницу степь. Но он не рассчитал, что рыхлый снег не выдержит тяжести человека. Едва успел он подняться на половину сугроба, как в ту же минуту с головой провалился в снег и, преуморительно барахтаясь и отряхиваясь, вылез оттуда с помощью подбежавшего Жюльена. Арестанты столпились около сугроба и громко хохотали.

— Точно маленький! — говорили они. — Вот так барин!

Но вот и окончился скучный день. Настала ночь, и друзья снова улеглись на жесткие нары…

Наутро их ждала счастливая весть, обрадовавшая их, тем более, что они никак не ожидали ее так скоро.