Эмиль Асадов - Золотой Крюк

— Всегда рады помочь, — засиял улыбками голос в трубке, — звоните, когда только будет угодно.

Чеботарев дал отбой и позвонил в справочную. Там ему сказали, что такую услугу, как предоставление адреса по телефонному номеру, они не оказывают.

— Даже за деньги, — добавили в справочной, намекая, что деньги все же не помешали бы.

— Спасибо, — сказал Чеботарев и записал адрес справочного бюро, в которое можно было не передавать деньги за неоказываемую услугу.

Потом он задумался. Адрес вора он, предположим, узнает — если только квартира не подставная. Все равно ехать одному на встречу было как минимум небезопасно. Возможность встретить там самого сантехника была мизерной — с такими деньгами он, наверное, уже сидел в салоне самолета, направляющегося в какой-нибудь Рио. Но если даже вор настолько обнаглел, что спокойно сидит дома — как забрать у него деньги?

В милицию идти было бессмысленно и небезопасно — в этом газетчица была права. Лучше всего было нагрянуть туда с братками. В голове всегда миролюбивого Сергея Степановича складывались обольстительные галлюцинации, в которых обокравшего его мерзавца прижигали утюгом и пинали коваными сапогами. Вот только из братков он никого не знал — не входили они, слава Богу, в его был круг общения. Разве что пятнадцатилетний пацан Пашка, сын соседа с нижнего этажа, был похож на одного из них тем, что брил затылок, всегда имел при себе нож, который не особо скрывал, и носил майку с надписью "Не влезай — убью!". На майке не было написано, кого именно хотел убить Пашка, но им вполне мог впоследствии отказаться и сам Чеботарев — во избежание возврата ему денег.

"Замкнутый круг какой-то", — вздохнул Чеботарев, после чего мысленно переключился на грядущую встречу с ревизорами. Как объяснить им, что денег придется немного подождать? Эти господа ждать не любят, у них тоже план, причем как по сбору незаконно экспроприированного, так и по раскрытию преступлений. Не выполнили один, выполняют другой. "Расскажу Льву Семеновичу, что со мной стряслось, и попрошу в долг", — решил Чеботарев.

Без четверти двенадцать он спустился вниз, сознавая, что одет отвратительно и во все мятое, — а больше ничего и не было. Ему вполне хватало пятнадцати минут, чтобы доехать до работы. В лифте, привычно погрузив руку в карман брюк, он не обнаружил связки ключей от автомобиля, после чего понял, что автомобиля на стоянке тоже не увидит. А какой автобус мог довезти его до треста (и ходили ли вообще до него автобусы?) Чеботарев не знал.

Сергей Степанович начинал делать то, что терпеть не может ни один чиновник, ни одного советского или постсоветского ведомства — жить на одну зарплату, которую он пока еще, к тому же, не получил. Он стоял во дворе, перед подъездом своего дома. Его глазам открывался совершенно новый мир, а ему хотелось плакать.

— Ты, Чеботарев, с ума свернулся, что ли? — рычал Лев Семенович на своего подчиненного, — ты знаешь, который час? Почти пять! Тебя в двенадцать ждали!

— Машина сломалась, — скорее проблеял, чем выговорил Сергей Степанович.

— А такси в городе что, тоже все переломались разом?

— Да у меня… — и тут Чеботарев поймал себя на мысли, что признаваться в полном безденежии перед тем, как собираешься просить в долг, все же не стоит — стопроцентно потом откажут. — Не сообразил.

— Ты не болен ли часом, Чеботарев? С головой все в порядке? Хочешь, чтобы весь наш трест на крестах распяли? Или ответственности испугался? Я ж обо всем договорился, люди за деньгами приехали — и на тебе фортель… Они два часа в моем кабинете проторчали, я тебе звоню — как в могилу. Хочешь, чтобы весь наш трест на крестах распяли?

— Не распнут же, Лев Семенович.

— Не распнут, я отболтал, как мог, — Бородянский отер испарину со лба. — Они завтра приедут. Попробуешь опоздать — попрощаешься с работой, однозначно. И так они злые, как собаки, и такие же голодные.

— Собак кормить надо, чтобы добрее были, — позволил себе сострить Чеботарев.

— Вот-вот. Корм привез, я надеюсь? Давай деньги, до завтра у меня полежат, на случай, если ты снова проспишь или про такси забудешь.

— Корм… э… то есть в смысле деньги… я вот… — на Чеботарева было жалко смотреть. Но Лев Семенович сентиментальностью не отличался.

— Тэк-тэк-тэк, — произнес он, поудобнее устраиваясь в директорском кресле в ожидании рассказа чиновника. — ну-с, выкладывай. Я уже весь во внимании.

— Не могли бы вы, Лев Семенович, одолжить мне… нужную сумму? Если у вас, конечно, есть…