Николай Трублаини - «Лахтак». Глубинный путь

— У меня ваша сумочка… которую вы потеряли у моря…

Лида вспыхнула.

— Уверяю вас, никто об этом не знает. Я хотел ее вернуть, но не знал, чья она… Потом догадался… Мне очень совестно…

— Вы прочитали письмо, которое там было?

Я склонил голову. Последовало долгое молчание.

— Верните мне его, пожалуйста.

Пришлось вытащить из шкафа большой чемодан и достать из него сумочку, которую до сих пор я так старательно оберегал от чужого глаза.

Лида открыла сумочку, перебрала ее содержимое и вынула письмо.

Читала она его долго и внимательно. Сидя против нее, я видел, как менялось выражение ее лица. Наверное, это письмо было для нее очень ценным. Да иначе и быть не могло.

Я любовался Снежной Королевой, как называл ее Ярослав Макаренко. Правда, болезнь уже отразилась на ней, а может быть, и взаимоотношения с Макаренко сыграли роль. Я вспомнил слова Барабаша, что при диабете больному очень вредны острые душевные переживания, так как они ускоряют развитие болезни.

Лида дочитала письмо, сложила его и положила в сумочку, с которой пришла сюда.

— Вы не в претензии, что я забираю вашу находку?

— Лидия Дмитриевна!

— Я очень вам благодарна. В сумке, кажется, не было ни одного предмета, который указывал бы, кому она принадлежит. Итак, я не могу сердиться на вас за то, что вы прочитали письмо… Как вы ее нашли?

— Вы припоминаете вечер у моря накануне вашего отъезда с курорта домой?.. Я ждал вас тогда с этой сумочкой до полуночи, не читая письма.

— Откуда вы знали, что на следующий день я должна уехать?

— Я слышал ваш разговор с…

— …с Юрой… Это вы сидели на скамейке, когда мы пришли на набережную?

— Я.

Девушка легонько вздохнула.

— Лидия Дмитриевна, что вас так волнует? Я вижу, в последнее время вы очень нервничаете. Неужели из-за нездоровья?

Болезненно улыбаясь, она посмотрела на меня:

— Вы дипломат, Олекса Мартынович. Я вспоминаю, как вы сравнивали меня с белой розой. К сожалению, я не знала тогда, что вы читали это письмо.

— Уверяю вас, я сказал это только потому, что чувствовал правильность сравнения, сделанного когда-то Ярославом Васильевичем.

— Я ни в чем вас не виню. Я вспомнила просто так. Вы хотите о чем-нибудь спросить меня?.. Но вы и так знаете больше, чем кто-либо другой.

— Позвольте мне быть с вами совсем откровенным. После того как я догадался, кто автор этого письма и кому оно адресовано, я узнал и много другого… Но совсем не все.

— Вы хотите знать все?

— Нет, простите. Хотя моя профессия и требует, чтобы я ко всему проявлял интерес, но в данном случае это было бы нечто большее, чем даже неделикатность. Просто я не понимаю, почему вы нервничаете, когда вам это вредно. И сержусь на вас за это.

— Иначе говоря, вы обвиняете меня?

— Если друг может обвинять.

Лида сдвинула шапочку и рассматривала светлое пятно на столе.

Я чувствовал себя неловко. Без сомнения, девушка считает, что я вмешиваюсь в дело, которое меня не касается и не должно касаться.

— Знаете, — неожиданно проговорила Лида, — я вам доверяю… Вам покажется странным… но нужно ведь с кем-нибудь поделиться своими мыслями… Я сама себя не понимаю. Может быть, вам удастся понять…

Она с минуту помолчала, потом, волнуясь, заговорила снова:

— Когда-то — это было несколько лет назад — я случайно встретила Ярослава. Не скажу, чтобы он сразу мне понравился… Но вы знаете об этом из его письма… Когда он уехал, я часто думала о нем. И неожиданная встреча на маленькой станции — она казалась мне шуткой — поразила меня. Мне показалось, что я начинаю его любить… Тогда я была на первом курсе, а он готовился к защите дипломной работы. Мы провели вместе несколько чудесных дней. Я всегда с большим удовольствием вспоминаю эти дни. Сколько было смеха и радости!.. Те чудесные дни, казалось, предвещали нам радостное будущее. Мы стали большими друзьями… хотя перед расставанием и поспорили. Я настаивала, чтобы он поскорее защитил свой дипломный проект и сейчас же после этого переехал в наш город. Он почти согласился, но твердо обещать отказался. Мы разъехались. Очень скоро Ярослав написал мне, но я на его письмо не ответила. Я спрашивала себя: действительно ли я так сильно люблю его, что должна связать с ним свою жизнь? И мне почему-то начало казаться, что это только увлечение, которое быстро пройдет. В другом письме он написал, что в ближайшее время приехать не сможет. Я рассердилась и снова не ответила. Только после четвертого письма я ему написала. В этом письме он упрекал меня за молчание и заявлял, что и он пишет в последний раз. Я испугалась и ответила. Потом написала еще одно письмо, в котором почти призналась, что люблю его. Оба мои письма вернулись с надписью, что адресат выехал… Ну, а это письмо я получила после длинного перерыва.