Кеннет Оппель - Небесный охотник

— Что ж, учитывая, что кораблем руководил капитан Тритус, сомневаюсь, чтобы этот вопрос когда-нибудь стал предметом разбирательства в трибунале Воздушной Гвардии. Видите ли, ведь «Бродяга» был вполне приличным судном, пока не попал под начало к Тритусу. Разумеется, мы больше не будем использовать его для обучения наших курсантов. Вы согласны, мистер Круз?

— О да, сэр.

Он откатил свою коляску от стола и передвинулся вдоль него, туда, где солнечный лучик согревал дерево. Может, дело было лишь в перемене освещения, но впервые с его лица исчезла суровость, а глаза засветились добротой.

— Знаете, я ведь тоже видел его однажды. «Гиперион». Мы шли из Рио-де-Жанейро и заметили очень высоко над собой некий корабль. Название мы прочесть не смогли, но я видел его в профиль и знал, что кораблей такого типа уже не осталось. Это мог быть только «Гиперион».

— Потрясающе, — отозвался я.

— Вам ведь известно, кто летел на «Гиперионе»?

— Теодор Грюнель.

— Отлично. По слухам, везший с собой все богатства, нажитые в течение жизни. И кому мне было сегодня утром телеграфировать, как не родственникам Грюнеля? Да, вот такой сюрприз. Один из внуков Теодора, Матиас. Увидев эту историю в газетах, они навели справки. Очевидно, капитан Тритус отказался разговаривать с ними. Тогда они ухитрились раздобыть в Джакарте судовые транзитные документы и выяснили имя штурмана.

— Мистер Домвиль.

— Вот именно. Они надеялись, что он сможет сообщить им последние координаты «Гипериона». Но он, надо полагать, к тому времени уже умер.

Я был так огорчен, что на мгновение лишился дара речи. Единственный приличный человек на этом проклятом судне!

— Когда? — спросил я.

— Как раз прошлой ночью, от дыхательной недостаточности.

Если бы только Тритус начал спуск чуть раньше. Или я.

— Мне очень жаль, — выдавил я.

— Да. Очень печально. Матиас Грюнель, наверно, обнаружил, что в судовых бумагах вы числитесь помощником штурмана. Его интересует, не сможете ли вы пролить некоторый свет на местонахождение «Гипериона». Он хотел бы встретиться с вами.

— Он в Париже?

— Сегодня утром прилетел из Цюриха. Я сказал ему, что сомневаюсь, будто вы сможете чем-нибудь помочь. Навигаторские карты, без сомнения, у Тритуса.

— Карт нет, — объяснил я. — Они погибли, когда взорвался водяной танк.

— Ах вот как. Значит, по-видимому, верных координат не знает никто.

Я чуть поколебался, потом сказал:

— Я видел точные координаты, когда мистер Домвиль записал их.

— Собираетесь сами немножко поохотиться за сокровищами, мистер Круз?

Я неловко рассмеялся:

— Нет, сэр, вовсе нет. — Но вспомнил при этом о Кейт и всех её грандиозных планах насчет нас.

Декан Прусс пристально смотрел на меня, и на какой-то неприятный миг я подумал, уж не собирается ли он узнать у меня эти координаты.

— Любой пилот поступил бы безрассудно, попробовав добраться до «Гипериона» на такой высоте, — сказал декан.

— Согласен, сэр.

— И всё же, учитывая содержимое этого корабля, кто-нибудь может попытаться. Будь я помоложе и с ногами, может, и мне хватило бы безрассудства, как знать? Не удивлюсь, если Грюнель предложит вам небольшое вознаграждение за любую информацию. Это не помешало бы, да?

Интересно, он тоже заметил, какая поношенная у меня форма?

— Что вы скажете ему, это, разумеется, ваше дело. «Гиперион» не принадлежит больше никому. До тех пор, пока кто-нибудь не поднимется на борт и не предъявит право на вознаграждение за спасение его имущества.

Я подумал о Кейт, о том, как отчаянно ей хочется заполучить этот замороженный зверинец. О монетах, холодно мерцающих в трюмах. Даже у Тритуса нет точных координат, в лучшем случае лишь общее представление, учитывая его безмозглость. При мысли, что награда достанется ему, всё во мне бунтовало — после того, что он сделал с судном и экипажем.

«Кто-то должен заполучить его», — сказала Кейт. Почему бы не мы?

Я сдерживал дыхание всё это время и лишь сейчас наконец бесшумно перевел дух. Кейт может мечтать, если ей угодно, но «Гиперион» всё равно недосягаем, и в любом случае у меня есть более важные проблемы, о которых стоит подумать. До экзаменов меньше трех недель, а мне ещё учить и учить. Если кто и собирается предпринять рискованную попытку добраться до «Гипериона», то, наверно, справедливо, если это будут члены семьи Грюнель. Лучше сообщить им то, что они хотят, получить за это вознаграждение и покончить со всем этим.