Алистер Маклин - Дрейфующая станция «Зет». Караван в Ваккарес

— Они могли бы узнать нас? В такой одежде? Уверена — не смогут!

— Да, пока они не узнают нас. Возможно, еще не напали на наш след. Пока. И, я уверен, они не в состоянии это сделать. Они будут искать машину с парочкой в ней. И непременно с арлезианскими номерами, потому что это должен быть автомобиль, взятый напрокат. Они будут искать мужчину и женщину, загримированных и одетых в праздничные костюмы цыган или пастухов. Они будут искать людей с определенными, хорошо известными им приметами. Ты — стройная, широкоскулая, с зелеными глазами, в то время как у меня далеко не стройная фигура, на лице несколько шрамов, скрыть которые можно только при помощи грима. Как думаешь, сколько машин с людьми, имеющими такие характерные приметы, будут следовать в Ваккарес в полдень?

— Думаю, одна. — Сессиль вздрогнула. — Ты бы не пропустил такую, да?

— Они тоже не пропустят. Поэтому–то мы и поедем впереди них. Если они отстанут от нас, мы всегда можем повернуть назад и узнать, где они остановились. Они не будут обращать особого внимания на машины, идущие с юга. По крайней мере, молю Бога, чтобы этого не случилось. Но все время не снимай темных очков: твои зеленые глаза могут выдать нас.

Боуман подогнал машину к отелю и остановился в пятидесяти ярдах от патио, ближайшем свободном месте, которое обнаружил, и сказал Сессиль:

— Иди собери вещи. В твоем распоряжении пятнадцать минут. А я подойду к тебе в отеле минут через десять.

— У тебя, конечно, небольшое срочное дело?

— Да.

— Можешь сказать мне какое?

— Нет.

— Это смешно! Я думала, ты доверяешь мне.

— Естественно, как девушке, которая собирается выйти за меня замуж.

— Я не заслужила этого.

— Конечно я доверяю тебе, Сессиль. Полностью!

— Да. — Она кивнула, как будто удовлетворенная. — Я вижу, это действительно так. Чему ты не веришь — так это моей способности не говорить под давлением.

Боуман смотрел на нее некоторое время, потом сказал:

— Я намекал уже, что во время ночного бдения ты не… э–э–э… такая сообразительная, как обычно…

— Ты уже называл меня дурочкой несколько раз, если ты это имеешь в виду.

— Ты можешь простить меня за это?

— Попробую. — Она улыбнулась, вылезла из машины и направилась ко входу в отель.

Боуман подождал, пока она не свернула в патио, тоже выбрался из машины, дошел до почты, получил ожидавшую его там телеграмму «до востребования» и, вернувшись, вскрыл ее. Послание было на английском языке и не зашифровано:

«Смысл не ясен. Важно, чтобы сообщение было секретно доставлено в Эгю–Морте, затем в Гро–дю–Руа к понедельнику двадцать восьмого мая в подлиннике. Если доставка возможна только в один адрес, не доставляйте вообще. В случае доставки в оба адреса расходы не имеют значения».

Подписи не было.

Боуман перечитал телеграмму дважды и кивнул. «Понятно», — подумал он, достал спички и, разорвав телеграмму, кусочек за кусочком сжег ее в пепельнице и тщательно перемешал пепел. Затем быстро огляделся вокруг, чтобы лишний раз убедиться, не проявляет ли кто–нибудь повышенного интереса к его необычному занятию. В зеркало заднего вида он заметил, что «ролле» ле Гран Дюка остановился у светофора примерно в трехстах ярдах. «Даже «ролле“, — подумал он, — должен останавливаться на красный свет. Ле Гран Дюк, должно быть, считает подобные пустяки источником постоянного раздражения». Он посмотрел вперед и увидел китайца с его спутницей, неторопливо приближающихся к патио с западной стороны.

Боуман опустил боковое стекло, разорвал конверт, в котором ему вручили телеграмму, на мелкие кусочки и выбросил в канаву; он надеялся, что жители Арля простят ему этот незначительный мусор. Затем вышел из машины и направился в патио отеля, встретив на пути китайскую парочку. Они без всякого интереса посмотрели на Боумана через зеркальные очки, а Боуман не потрудился проследить за ними.

Ле Гран Дюк, остановившись у светофора, на самом деле не проявлял никаких признаков раздражения. Он был поглощен записями, которые заносил в свою записную книжку, но, как ни странно, не в ту, что обычно использовал, собирая цыганский фольклор. Очевидно довольный тем, что записал, он отложил книжку в сторону, зажег большую гаванскую сигару и нажал на кнопку управления разделительным стеклом. Карита вопросительно посмотрела в зеркало заднего вида.

— Мне нужно спросить тебя, дорогая, — сказал ле Гран Дюк, — выполнила ли ты мои указания?

— В точности, мсье ле Дюк.