Михаил Ляшенко: Из Питера в Питер. Повесть

- Ты что? - плаксиво возмутился Ростик.

- Что тебя все на чепуху тянет. Сейчас мы Ларьке вставим фитиль…

- Ну? - не поверил Ростик. - А как?

Но быстро спрятал рогатку и потопал за Аркашкой.

- Жрать нечего? - на ходу бросил Аркашка.

- Брюхо подвело, - согласился Ростик, шаря глазами по унылому вокзалу. Миша только вздохнул.

- А мы достанем.

- Менять не на что, всё уж променяли. Или ты решился?.. - задохнулся Миша, уставясь на комиссарскую кожанку Аркашки.

- Меняют мещане! - гордо пояснил Аркашка. - Мы экспроприируем.

- Это как?

- Я вас научу. Возьмем, и все. Раз нам надо.

- Ого?! - обрадовался Ростик. - А Ларьке - шиши! Я перед ним нарочно почавкую, чтоб он обслюнявился…

- На всех достанем, - нахмурился Аркашка. - Пусть знают, кто такой Аркадий Колчин!

- И Михаил Дудин, - выпятил грудь Миша.

- Не то, что какой-то Ларька Ручкин, хоть он и хвалится, будто Зимний дворец брал…

Они вступили на рынок плечом к плечу. Миша старался не отвлекаться. Впереди шел Аркашка. Его комиссарская куртка и фуражка произвели впечатление.

На Ростика тоже поглядывали с опаской, хоть и по другой причине. Как только ребята увидели на прилавке большой кусок розового пахучего сала, Аркашка, бледный, решительный, грозно сверкая черными глазами, протянул руку, не торопясь сунул сало под мышку и проворчал:

- Как буржуйские излишки, экспроприируем… Да здравствует анархия!

Повернулся кругом и тем же твердым шагом двинулся на выход, в сторону эшелона.

Миша во всем подражал Аркашке, пробовал сверкать глазами, но Ростик не выдержал и по-глупому победно ухмыльнулся: знай, дескать, наших… Тут только тетка, которая продавала свинину и сало, голосистая базарная торговка, подрастерявшаяся от кожаного великолепия Аркашки и его загадочных слов, несколько воспрянула духом.

- Караул! Люди добрые! Режут! - завопила она. - Воры проклятые! Грабители! Да не дайте им уйти с моим салом! Да вон же они! Ворюги, дьявольское отродье!

Ростик, который, похоже, бывал в таких переделках и знал, что сейчас начнется, незаметно растворился в толпе. Но Миша не покидал Аркашку и, не сводя с него глаз, старался смотреть так же строго и независимо. На них лезли со всех сторон злобные морды, готовые не то что ругать или бить, а кусаться, как бешеные собаки. Но Миша не боялся, хотя и было страшновато. Ничего, рядом Аркашка, а там - ребята, целый эшелон…

- Ишь, ворюги, повадились!

- Питерское ворье, ученое!

- Мы не воры! - еще выше вскинул голову возмущенный Аркашка. - Мы не крали!

Сало у него между тем торговка выдернула и, на ходу выдав затрещину Мише, убралась восвояси, все еще вереща на весь базар.

- Не крал? - лезли к ним страшные рожи. - А чего же ты сделал?

- Мы - экспроприировали! - гордо объявил Аркашка.

- Чего-о? - вылупили на него глаза ближние, не в силах даже выговорить такое слово.

Только и это вряд ли выручило бы ребят… Миша увидел в толпе любопытствующих своего руководителя, Валерия Митрофановича, и так обрадовался, что забыл полученную затрещину.

- Валерий Митрофанович! - закричал он. - Это я, Миша Дудин…

Но странное дело - Валерий Митрофанович только что был, и недалеко, и тотчас же его не стало…

Уже потные, хваткие лапы брались за Аркашку и Мишу, и плохо бы им пришлось, но появились Николай Иванович и старшие ребята.

Николай Иванович заговорил таким строгим и насмешливым голосом, от которого в классе сразу становилось тихо. И здешние несколько поутихли. Пошумели потом еще, пробовали не отдавать Аркашку и Мишу, но тут Ларька Ручкин влез.

- Ладно, не отдавайте! - фыркнул он, размахивая руками. - Мы сейчас и остальных сюда приведем! Триста человек!

Пользуясь тем, что ближние призадумались, Аркашка, Миша и откуда-то взявшийся Ростик пошли за Николаем Ивановичем сквозь неохотно раздвигавшиеся рожи.

- Вот народ, а? - услышал Миша серенький и ровный голос Валерия Митрофановича. - На детей бросаются! Вот она, свобода…

И он пододвинулся к Мише и даже взял его за плечо, охраняя от нехороших людей, как обещал Евдокии Ивановне.

Когда выбрались к эшелону, Аркашка, все еще клокоча от злости и обиды, вытащил из внутреннего кармана кожанки последнюю, купленную им в Питере, газету.

- А это что? - хлопнул он по газете ладонью.

- А что? - ухмыльнулся Ларька. - Опять про твою анархию?

- Читай, если грамотный! - ткнул ему Аркашка в нос газету и, не дожидаясь, сам прочел: