Владимир Сысоев - Первое задание

— Ага.

Целый час Матвей Борисович и фельдшерица Тося «ремонтировали» Тихона: обрабатывали раны йодом, втирали мази, присыпали ссадины белым порошком, накладывали марлевые повязки, бинтовали.

— Куколка, — проговорил Тихон, укладываясь в постель, — хоть в кино показывай! — Он не торопясь лёг на спину, укрылся одеялом, потянулся и с удовольствием сказал: — Наконец-то отдохну всласть.

— Не вовремя тебя, — посмотрев вслед уходящему врачу, проговорила Тося.

— А разве такое бывает и вовремя? — спросил Тихон.

— Бывает.

— Интересно, — протянул Тихон.

— Очень. Такая невеста в отряде появилась, а главный жених в растерзанном виде.

— Женихов у нас хватает.

— Не скажи.

— Что говорить-то? Косяками женихи ходят. Глаза на тебя пялят.

— То разве женихи, — весело рассмеялась Тося, — глядеть не на что! Ты — другое дело.

— Брось!

— А что?

— Ничего, не нужно мне невест.

— Надолго?

— Навсегда.

— Ой, Тишка, не зарекайся! Увидишь новенькую — обомлеешь!

— Ерунда!

— Посмотри — тогда говори.

— И смотреть не собираюсь, — твёрдо сказал Тихон, подумав о девушке, которую видел ночью в саду.

— Хороший ты парень, — задиристо сказала Тося, — а по отношению к девчатам — лопух! Даже смешно!

— И пусть, — не обидевшись, ответил Тихон, — у меня ещё всё впереди.

И отвернулся к стене.

Командир партизанского отряда Иван Иванович Быстров и комиссар Владимир Васильевич Королёв были закадычными друзьями. Земляки и ровесники, они смолоду сполна получили всё, что отпускал самодержец «всея Руси» своим верноподданным: безотрадное детство, нужду, холод, голод, страх перед завтрашним днём. Но ребятишки из рабочих семей не сразу осознали ужас своего положения. Воробьиной стаей срывались мальчишки из серых, прокопчённых лачуг в таинственный лес, где ждали их чудеса и богатства! Самодельными силками ловили они голосистых щеглов, чижей и синиц; паслись на бархатных полянах, густо усыпанных земляникой; ореховой удочкой таскали из реки полосатых окуньков, колючих ершей, вертлявых пескарей и нежных плотвичек; грызли приятно хрустящие на зубах лесные орехи.

А время летело быстро…

И когда Володя и Ваня уже не были мальчиками, но ещё не стали и юношами, по планете ураганной волной понеслась революция, и поднялось тут такое, что перевернуло всю их прежнюю жизнь. Новые, необыкновенные слова и люди, рождающие их, быстро нашли путь к горячим сердцам ребят. Их желание ввязаться в борьбу оказалось сильнее привязанности к родному дому. Тайно размазывая по щекам непрошеные слёзы, всеми силами прогоняя от себя жалость к любимым, измученным каторжной жизнью матерям и маленьким, милым сестрёнкам, с небольшим красноармейским отрядом они покинули родной городок. Трудные походы навсегда спаяли дружбу бывших подростков.

А время всё шло и шло… Пролетела четверть века… Много воды утекло за эти годы; всё переменилось вокруг, лишь старая дружба осталась неизменной.

Когда фашистские войска тучей нависли над городом и нужно было решать, кому быть командиром партизанского отряда, то Володя, ставший к тому времени первым секретарём райкома, сказал просто, как само собой разумеющееся:

— Командиром отряда нужно быть Быстрову, а я пойду к нему комиссаром.

Предложение это никого не удивило, а представитель обкома партии сказал:

— По-моему, подходит. Характеры у обоих как раз для драки, да и друзья — водой не разольёшь, а это сейчас очень важно.

В землянке их было трое: командир, комиссар и капитан Николай Зорин, прибывший для выполнения задания из Москвы.

— Вот так-то, друзья мои, — начал Иван Иванович, — предстоит нам близкая разлука, а тебе, Николай, дальняя дорога.

— Что-то ты заговорил, как цыганка-гадалка, — невесело улыбнулся комиссар.

— Запою скоро!

— Что случилось?

— Ничего особенного.

— Не тяни!

— Николай уходит в город. Крылов согласился принять «племянника».

— Мы этого ждали!

— Верно. Кроме того, Таня у нас, а это даёт дополнительные гарантии. Между прочим, письмо её сыграло свою роль. Бургомистр перестал колебаться. Итак, Николай, готовься к встрече с «любимым дядей».

— Я почти готов, — серьёзно сказал Николай и встал, что делал всегда, когда мысли его были не совсем ясны. — Мне осталось додумать некоторые детали. На это мне нужно два дня.

— Подходит, — согласился Иван Иванович. — Теперь о главном… Сведения о провокаторе подтвердились. Да, да, не смотри на меня так, дружище.