Сергей Жемайтис - Поединок на атолле

Проснулся Ван Фу. Полежал немного, поглядывая на нас. Ему тоже хотелось поговорить, но из деликатности он молчал, поглаживая спящего кота. Жак умолк на секунду, и кок, воспользовавшись случаем вставить словечко, обратился ко мне:

– Ты почему все не спишь? Все говори, говори.- Он ткнул пальцем в Жака.- Иво вахта. Спать надо. Где часы? – Поднес циферблат к глазам.- Ну, конешно, скоро и Жака вахта кончай, я буду не спати. Но ты спи!

Я сказал, что спать не хочется, высплюсь днем.

– Нехорошо. Надо порядок делать. У нас плохая гостья. Наша днем спи, а его пистолет цап! Пах, пах, и плохая положенья.

Все это было вступлением к основной теме.

Ван Фу перевел дух и неожиданно выпалил:

– Я тебе давно хотела сказать, что ты, Фо-му, дурака.- Он сделал паузу и, насладившись произведенным впечатлением, продолжал: – Глупая мальчишка. Ты не понимай?

– Нет, Ван Фу, не понимаю, почему я дурак.

– Скоро будешь понимать. Как можно сказати чужой люди, что у тебя тута,- он звонко похлопал себя по лбу.- Так нельзя. Разве тебе меня знал? И сразу: «Давай «Лолиту» на дно пускать». Так нельзя. Ты меня послушай, я немножко умный люди. Надо, как Чен. Что думает, никому не известно. На камбузе покушает, крысу покушает, потом – спать на мачту. Сам себе капитан. Вот так надо жить! – Посмотрев на меня лукаво, добавил: -Нет, не надо жить, как кошка, надо жить, как люди, хорошие люди.

Мы стали вспоминать подробности боя. Правда, было одно неудобство, так как мы с Жаком говорили на немецком языке, а Ван Фу со мной – по-русски, а Жак с Ван Фу на пиратском жаргоне. Но времени у нас было достаточно, и третий почти всегда терпеливо ждал перевода.

Недавние события казались нам уже далекими и почему-то воспринимались иронически. По сути дела, все мы были обречены, как только Жак очутился за щитом орудия. Не сработай вовремя минный запал – и нам не пришлось бы плыть на плоту.

Много позже Жак признался, что в критическую минуту он намеревался взорвать «Лолиту», направив фугасный снаряд в первый трюм, где хранились боеприпасы, в том числе и ящики с минами.

Ван Фу, давясь от смеха, рассказал, как перед самой катастрофой к нему на камбуз вполз один из страшных тораджей с карабином и хотел через дверную щель стрелять в нас с Жаком. Ван Фу помешал ему сделать первый выстрел, подтолкнув под локоть, за что получил удар прикладом в грудь. Кок с гордостью показал черный кровоподтек. К счастью, в это время сработала мина, и снайпер угодил на раскаленную плиту.

– Я знал этого пирата,- сказал Жак.- Он убивал птиц на лету…

Проснулся Розовый Ганс. Встал, посмотрел на нас невидящим взглядом. Мы притихли, наблюдая за ним. Он постоял так с полминуты – и вдруг неожиданно шагнул с плота. Ганс не утонул только потому, что на нем был спасательный жилет. Оказывается, этот пройдоха предусмотрительно надел его под рубаху, как только Жак сбил мачту и дело запахло катастрофой.

Мы, покатываясь от смеха, с трудом втащили его на плот. Он долго плевался водой, кашлял и изрыгал проклятья. Наконец спросил:

– За что вы хотели меня утопить?

Вначале мы все опешили. Затем последовал взрыв негодования. Особенно горячился Ван Фу, намереваясь и в самом деле сбросить Розового Ганса с плота. Мы с Жаком успокоили не в меру расходившегося кока, и Жак спросил неблагодарного пирата:

– Если мы хотели тебя утопить, тогда зачем спасли?

– Мне это тоже приходило в голову. Да я подумал, может, в вас пробудилось раскаяние, совесть. Ведь сбросить сонного в воду – это не шутка.

– А взорвать джонку с людьми? – спросил я.

– Так в ней были одни китайцы,- простодушно ответил Розовый Ганс.- Так вы не бросали меня? Тогда это дело проклятой луны.- Он погрозил полной луне своим кулачищем.- Двадцать лет, как не трогала меня, и вот снова вспомнила, нашла время. Спасибо жилету. Теперь мне ночью нельзя спать. Или на пальму залезу и грохнусь с нее, или вот так, как сейчас…

– Огонь! Огонь, прямо по носу! – тихо, взволнованно сказал Жак, прервав словоизвержения Розового Ганса.

Милях в двух от нас из воды поднималось пламя, узкое, высокое пламя костра.

– Там земля, люди! Это полинезийцы справляют какой-то свой праздник,- сказал я.

– Огонь хорошо…- каким-то неопределенным тоном сказал Ван Фу.

Мокрый Розовый Ганс отряхнулся, как собака, и злорадно буркнул:

– Дикари здесь не жгут таких костров.

– Он прав,- подтвердил Жак.

Сомнений не было, мы подходили к острову. Костер вырос, различались стволы пальм и фигурки людей на фоне огня, доносились голоса.