Юсуп Хаидов - Из-под самана

Под страшной тяжестью гусеницы танка оставляли на шоссе глубокие вмятины.

— Огонь! — прозвучала наконец долгожданная команда.

Новиков, взяв один из танков на прицел, выстрелил. Выбросив снаряд, пушка резко дернулась. Танк покачнулся и начал гореть, выбрасывая клубы черного дыма.

В бою всегда запоминается первый выстрел, первый снаряд, на остальных внимание, уже не фиксируется.

Вскоре и Новиков, и его расчет уже не могли сказать, сколько произведено выстрелов, сколько ящиков со снарядами использовано.

Бой был в разгаре. Расчет должен был или отбить врага, или погибнуть.

Третьего выхода не было.

Когда раздались первые выстрелы, фашисты растерялись. Уже в первые минуты боя сгорело около пят-надцати-двадцати танков, разбойничьих машин с черными крестами. Из строя было выведено около двух рот вражеских солдат. Однако вскоре, сосредоточив все свои силы, немцы снова перешли в наступление. Этому предшествовала ожесточенная бомбежка с воздуха, а затем артиллерийская подготовка.

Теперь танки имели перед собой четкую и единственную цель — разгромить позицию Новикова.

Сержант взял на прицел с грохотом приближаю-щийся к ним танк, до которого оставалось не более пятидесяти метров. В этот момент снаряды кончились.

— Ребятки, родненькие, хоть один снаряд найдите! Куда Киричек подевался?

Киричек, Векилов и Курбанмедов, не найдя в ящи-ках снарядов, бросились к соседним расчетам, но и там запас снарядов кончился, ящики были пусты.

Все вокруг было разгромлено. Тяжелораненные ле-жали среди убитых.

— Киричек, снаряд! — еще раз крикнул Новиков. Вражеский танк приближался, до него оставалось не более тридцати метров. Через считанные мгновения он разгромит прямой наводкой расчет и орудие, втопчет их в землю.

Киричек схватил противотанковую гранату, выскочил на бруствер окопа и бросился к неумолимо приближающемуся фашистскому танку.

Солдат успел размахнуться, чтобы швырнуть гранату. Но в этот момент пуля, задев запястье, ранила его в плечо. Киричек зашатался. Превозмогая боль, он, пригнувшись, из последних сил бросился к танку и, вытянув перед собой гранату, метнулся под яростно скрежещущие гусеницы.

Раздался грохот, из вспыхнувшего танка потянулись кверху клубы темного дыма.

Одна гусеница лопнула, танк закрутился на од-ном месте. Направив ствол в сторону позиции Новикова, открыл беглый огонь.

Джумабай, раненный в голову и грудь, находился в крайне тяжелом состоянии. Мир для него затянулся сплошным мраком, который изредка прорезали кинжальные языки пламени.

— Пить! — попросил Джумабай. Ему казалось, что он проговорил это слово громко, на самом же де-ле спекшиеся губы еле слышно его прошептали.

Чьи-то невидимые руки прижали к его губам мок-рую кружку. Сделав несколько глотков, Джумабай немного пришел в себя. Пить было невообразимо тру-дно, глотки почему-то никак не получались. Джума-бай с усилием открыл глаза и не сразу сумел осмыс-лить происходящее. Голова его была опушена вниз, руки безжизненно болтались примерно в метре от земли. Взгляд Джумабая остановился на грубых солдатских ботинках. В это время послышался лающий отрывистый голос, который произнес на чужом ненавистном языке:

— Шнель, шнель!

Этот голос заставил Джумабая напрячься. Оттолкнувшись ногами от какого-то предмета, он рухнул вниз на землю, безуспешно пытаясь встать.

Чья-то рука поддержала его. Медленно выпрямляясь, Джумабай наконец встал на ноги. Человек, пытавшийся напоить его из кружки, оказался Новиковым. Сержант стоял рядом, неловко держа флягу, из которой тоненькой струйкой бежала вода.

— Дядя Петя... — прошептал Джумабай, схватившись за плечи Новикова.

Правый глаз сержанта был разбит, лицо залито кровью.

— Дядя Петя, что это? — пробормотал Джумабай.

— Это война, — ответил Новиков, теряя силы. Повсюду рыскали фашисты. Они ходили по двое, словно приклеенные друг к другу, внимательно осматривали окопы, воронки и заросли кустарника. Обнаружив лежащего солдата, они окликали его, и, если тот не вставал, приставляли дуло автомата и прошивали его короткой очередью.

Новиков с Джумабаем, несмотря на раздавшийся сзади грозный окрик немцев, пытались поднять раненого Пирджана, но из этого ничего не получалось. Один из фашистов схватил Петра и Джумабая за плечи, затем сильно ударил сапогом по раненой ноге Пирджана, тот закричал от боли, готовый из последних сил ринуться на фашистов.