Клайв Касслер - Ночной рейд

На лице Ле Мата отразилось глубокая печаль. Он говорил об ужасной математике погибших, словно трагедия произошла вчера.

— Армия Спасения помнит. Из ста семидесяти одного человека, отправившихся в Англию на конвенцию, выжило только двадцать шесть. Они организовали мемориальную службу по погибшим на кладбище Маунт Плезант в Торонто в годовщину крушения.

— Мне говорили, что «Императрица» стала вашей пожизненной работой.

— У меня глубокая страсть к «Императрице». Это похоже на огромную любовь, которую испытывают некоторые мужчины, любуясь картиной женщины, умершей задолго до их рождения.

— Я питаю большую склонность к плоти, чем к фантазии, — сказал Питт.

— Иногда фантазия вознаграждает больше, — ответил Ле Мат с мечтательным выражением на лице.

Внезапно он повернул штурвал, чтобы не столкнуться с плавучей льдиной, которая внезапно появилась по курсу катера.

— В период между июнем и сентябрем, когда стоит теплая погода, я ныряю к обломкам раз двадцать-тридцать.

— В каком состоянии находится «Императрица»?

— Большое количество разрушений. Хотя и не в таком плохом состоянии, которое можно предположить через семьдесят пять лет. Думаю, это связано с тем, что в реку поступает соленая вода из океана. Корпус лежит на правом борту, под углом сорок пять градусов. Некоторые из верхних переборок упали на верхнюю надстройку, но остальная часть корабля достаточно целая.

— На какой глубине?

— Около ста шестидесяти пяти футов. Довольно глубоко для погружения на сжатом воздухе, но у меня получается.

Ле Матт выключил двигатели, позволяя катеру дрейфовать по течению. Затем повернулся лицом к Питту.

— Скажите мне, мистер Питт, в чем ваш интерес к «Императрице»? Почему вы так подробно расспрашиваете меня?

— Я собираю информацию о пассажире, которого звали Харви Шилдс, он утонул вместе с кораблем. Мне сказали, что об «Императрице» больше всех знает Жюль Ле Мат.

Ле Мат какое-то время раздумывал над ответом, который дал ему Питт, затем сказал:

— Да, вспоминаю, что Харви Шилдс был одной из жертв. Его имя не упоминается среди оставшихся в живых. Должен сказать, что он один из почти семи сотен, которые всё еще лежат в разбитом корпусе.

— Возможно, его нашли, но не опознали, как тех, кого похоронили на кладбище Фазерс-Пойнт.

Ле Мат покачал головой.

— В основном там пассажиры третьего класса. Шилдс был британским дипломатом, важный человек. Его тело обязательно узнали бы.

Питт отставил чашку чая в сторону.

— Тогда мои поиски здесь и заканчиваются.

— Нет, мистер Питт, — сказал Ле Мат, — не здесь.

Питт посмотрел на него, не произнося ни слова.

— Вон там, — продолжал Ле Мат, кивая в сторону палубы. — «Императрица Ирландии» лежит под нами.

Он показал на иллюминатор каюты.

— Вон там плавает ее маркер.

В пятидесяти пяти футах от левого борта катера на реке, покрытой льдинами, медленно поднимался и опускался оранжевый буй. Его линь проходил через темные воды к безмолвным обломкам кораблекрушения внизу.

Вскоре после заката Питт на арендованной малолитражке свернул с трассы штата и въехал на узкую мощеную дорогу рядом с рекой Гудзон. Он проехал мимо каменного памятника, установленного на месте боев Войны за независимость, хотел остановиться и размять ноги, но решил гнать до места назначения, пока еще совсем не стемнело. Вид на реку был прекрасным в угасающем дневном свете, поля, доходившие почти до кромки воды, сверкали искрами поздно выпавшего зимнего снега.

Он остановился, чтобы заправиться газом на небольшой станции ниже города Коксеки.

Оператор, пожилой мужчина в поношенном комбинезоне, оставался внутри офиса. Он сидел, положив ноги на металлическую табуретку перед дровяной печкой. Питт заполнил бак и вошел. Оператор оглянулся на колонку за собой.

— Кажется, двадцать долларов, — сказал он.

Питт рассчитался с ним наличными.

— Далеко ли до Уэкетшира?

Его глаза подозрительно сузились, изучая Питта, как щупы.

— Уэкетшир? Его не называют так уже много лет. Дело в том, что этот город больше не существует.

— Город-призрак в штате Нью-Йорк? Я полагал, что более подходящим местом будет юго-западная пустыня.

— Никаких шуток, мистер. Когда железнодорожную линию отрезали в 1949 году, Уэкетшир ослабел и умер. Большую часть зданий сожгли вандалы. Больше там никто не живет, кроме парня, который делает статуи.

— Что-нибудь сохранилось от прежнего железнодорожного полотна? — спросил Питт.