Клайв Касслер - Ночной рейд

К краю канавы направилась фигура и остановилась в свете фары. Это был не Глай, это был другой человек. Он посмотрел вниз: лицо застыло в глубокой скорби, на щеках блестели слезы.

На какое-то краткое мгновенье Даниэла пристально смотрела на него, охваченная ужасом. Ее лицо было мертвенно-бледным. Она протянула руку к стеклу, умоляя. Затем медленно у нее в глазах блеснуло понимание. По ее губам можно было прочитать:

— Прости меня.

Снова наклонился ковш, вниз полетела грязь, теперь не осталось даже признаков присутствия машины.

Вскоре канава была зарыта до самого верха, шум уезжающего ковшового погрузчика затих.

Только тогда печальный Шарль Сарве повернулся и пошел прочь.

Аэродром Лак в северо-восточной части города Квебека принадлежал ранее канадским ВВС, но был закрыт в связи с сокращением бюджета. Взлетно-посадочная полоса длиной две мили не соответствовала требованиям коммерческой авиации, но ею все еще пользовались для тренировочных полетов и в качестве запасной при аварийных посадках.

Самолет Анри Вийона стоял перед старым металлическим ангаром. Перед ним был припаркован бензозаправщик, два человека в плащах проводили предполетную проверку. Внутри в офисе, в котором не было никакой мебели, кроме проржавевшей металлической рабочей стойки, Шарль Сарве и комиссар Финн молча наблюдали за всем происходящим в грязное окно. Моросящий дождь, который шел уже давно, стал проливным, и крыша ангара протекала во многих местах.

Фосс Глай удобно развалился на одеяле. Сложив руки под головой, он не обращал ни малейшего внимания на дождь, льющийся на цементный пол рядом с ним. На его лице застыло выражение самоуверенности, почти самодовольства, когда он смотрел вверх на потолок с металлическими перекрытиями.

Маскарада под Вийона не было, он снова стал самим собой.

Снаружи пилот спрыгнул с крыла на землю и рысцой побежал к ангару. Он просунул голову в дверь офиса.

— Всё готово, — объявил он.

Глай сел.

— Что нашел?

— Ничего. Мы провели каждую систему, каждый квадратный дюйм, даже качество керосина. Ничто не повреждено. Всё чисто.

— Отлично, запускай двигатель.

Пилот кивнул и нырнул обратно в дождь.

— Итак, джентльмены, — сказал Глай, — думаю, мне пора.

Сарве молча кивнул комиссару Финну. Полицейский поставил два огромных чемодана на рабочую стойку и открыл их.

— Тридцать миллионов бывших в употреблении канадских долларов, — сказал Финн. Его лицо было невыразительным, как у истукана. Глай вытащил ювелирную лупу из кармана и начал исследовать выбранные наугад купюры. Через десять минут он положил лупу обратно и закрыл чемоданы.

— Ты не шутил, когда сказал «бывшие в употреблении». Большинство этих денежных знаков настолько измяты, что их достоинство можно разобрать лишь с большим трудом.

— Строго в соответствии с твоими инструкциями, — брезгливо сказал Финн. — За столь короткое время совсем не просто было набрать такое огромное количество валюты. Полагаю, ты убедишься в том, что все они вполне годные.

Глай подошел к Сарве и протянул руку.

— Приятно иметь с тобой дело, премьер-министр.

Сарве пренебрежительно отклонил руку, предложенную Глаем.

— Счастлив только тем, что нам удалось вовремя раскусить твой план с двойником.

Глай пожал плечами и убрал протянутую руку.

— Кто бы говорил? Из меня вышел бы чертовски хороший президент, может быть, даже лучший, чем Вийон.

— Мне просто страшно повезло, что у тебя ничего получилось, — сказал Сарве. — Если комиссар Финн не знал бы точно местонахождение Анри, когда ты нагло вошел в мой офис, тебя никогда не смогли бы ни в чем заподозрить. Но я искренне сожалею лишь о том, что не могу повесить тебя на виселице.

— Понимаю. Поэтому я для страховки все записываю, — высокомерно сказал Глай, — Журнал с хроникой моих действий по поручению «Общества свободного Квебека», магнитофонные записи моих разговоров с Вийоном, видеозаписи твоей жены в диких позах с твоим министром внутренних дел. Можно устроить такой грандиозный скандал. Сказал бы, что это хороший обмен за мою жизнь.

— Когда я получу всё это? — требовательно спросил Сарве.

— Пришлю тебе сообщение о месте, где всё это спрятано, когда окажусь там, куда ты не сможешь добраться.

— Какие гарантии у меня? Как мне поверить тебе, что ты не шантажируешь меня?

На лице Глая появилась нечеловечески жестокая ухмылка.

— Никаких, вообще никаких.