Генри Хаггард - Месть Майвы

Увидев их, мы словно ожили, а неприятель бросился им навстречу, дав нам передышку, которой мы воспользовались, чтобы сосчитать наши потери убитыми и ранеными. Первых было шестнадцать, вторых — тридцать пять. Я сразу послал за водой. Мы напились, раненых обмыли и перевязали. Я поручил надзор за ними своим носильщикам, как самым ненадежным в бою людям, а остальных собрал около себя и стал наблюдал за тем, что происходит на горе. Ньяла быстро овладел первым рядом укреплений, но за вторым его ждал серьезный отпор. Матуку успели привести в порядок свои силы, и бутианы продвигались вперед очень медленно. Я глядел на кипевший бой. Матуку были так заняты появлением нового врага, что, казалось, совсем забыли о нашем существовании. Но вскоре мне стало ясно, что без нашей помощи не обойдется. «Худо дело, — подумал я, — эти негодяи матуку, как видно, отлично умеют сражаться за стенами, и нашим бутианам, как они гаг храбры, с ними не справиться, если мы им не поможем. Нужно устроить диверсию».

Обдумав свой план, я сообщил его индуне, который одобрил его. Мы быстро двинулись к месту, где кипела битва. Мой план состоял в следующем: зайдя незаметно в тыл противника, дать по нему залп и затем, стремительно бросившись на него, действовать холодным оружием. План был отчаянный, это сознавал и я, но необходимо сказать, что горсть молодцов, которой я располагал, могла бы храбростью и стойкостью сделать честь любой европейской армии. Мы быстро двинулись вперед и поспели как раз вовремя. Матуку своим отчаянным сопротивлением уже начинали теснить бутианов, и те стали отступать. В это время на стене укрепления появилась Майва с копьем в руке. Пока я жив, не забуду, как красива была она в эту минуту. Глаза ее горели, грудь высоко вздымалась, белая одежда развевалась, как знамя.

— Трусы! Бабы! Цыплята! — кричала она, обращаясь к оробевшим воинам своего отца. — Неужели вы уступите собакам-матуку? Вперед! Еще немного, и победа наша. За мной, дети Ньялы.

С этими словами она спрыгнула со стены укрепления и, как львица, бросилась в середину вражеских рядов. Воодушевленные ее примером, воины Ньялы с громкими криками ринулись за ней на врага, а в это время поспели и мы — и неприятель очутился меж двух огней. Битва, жаркая, отчаянная, беспощадная с обеих сторон, кипела еще час, затем все было кончено. Воины Вамбе разбежались, а бутианы бросились за ними по пятам. Я не участвовал в преследовании. Изнемогая от усталости, я опустился на первый попавшийся мне большой камень и закрыл глаза. Теперь, когда дело было кончено, энергия, воодушевлявшая меня, вдруг уступила место полнейшей апатии. Я не мог даже хорошенько припомнить, что пережито мною за последние часы, и только иногда мелькала мысль: «Ведь я не ранен. Как же я уцелел?» Не знаю, сколько времени просидел я так в забытьи, похожем на что-то среднее между сном и обмороком, как вдруг кто-то громко назвал меня по имени. Я открыл глаза. Передо мной стоял Ньяла, кровь лилась у него из широкой раны на руке. А возле него стояла Майва с гордым и грозным выражением на лице.

— Неприятель разбит, Макумазан, — проговорил Ньяла спокойно и просто. — Нам больше нечего бояться его, сердце в нем упало. Воины Вамбе разбежались и попрятались по чащам и пещерам. Но многие из них не успели добежать до безопасного убежища, — прибавил он, и его красивые губы многозначительно дрогнули. — А где сам Вамбе? — внезапно спросил он. — И где белый, которого ты хотел спасти, Макумазан?

— Не знаю, — ответил я, еще не вполне придя в себя и машинально поглядывая на лежавшего неподалеку молодого матуку, который не мог встать из-за раны на ноге. Ньяла также взглянул на него и, быстро подойдя к нему, замахнулся своим окровавленным копьем.

— Где Вамбе? — грозно спросил он. — Говори скорей, собака, не то я убью тебя. В какой стороне он дрался?

— Он совсем не дрался, господин, — с усилием отвечал раненый. — Он никогда с нами не дерется, на это у него, видно, не хватает духу. Он, верно, у себя в доме или в пещере, что за домом, — прибавил он, указывая рукой в том направлении, где находилось жилище Вамбе.

— Пойдем посмотрим, — сказал Ньяла и, наскоро собрав несколько десятков воинов, пошел в указанном направлении. Я последовал за ним.

Внутренний крааль, служивший жилищем Вамбе и его женам, находился невдалеке от того места, где я отдыхал после битвы. Он был обнесен красивой оградой из тростника, за которой стояли полукругом шалаши жен властителя. Майва, отлично знавшая дорогу, быстро привела нас туда. Ни в шалашах, ни на площадке перед ними никого не было, весь крааль как будто выгорел.