Аркадий Локерман - По медвежьему следу

Еще рывок, еще… И наконец-то под ногами ровная каменистая площадка. Выскочив на перевал, и люди, и лошади застывали неподвижно, словно от удивления: впереди сверкали огни, подмигивали, переливались.

Все лошади, как по команде, шумно принюхиваясь, насторожили уши и вдруг дружно заржали.

— Поди ж ты, почуяли, признали родной дом!

Все в этот последний день работы запомнилось Борису в деталях.

Стоя на перевале, он мысленно распрощался и с тайгой, и со сверкающей огнями Молокановкой, не сомневаясь, что неудачливому искателю больше дороги сюда не будет.

И большой неожиданностью явилось уже ожидавшее его распоряжение Шахова: все имущество отряда оставить в Молокановке на хранение.

Для геологов октябрь месяц желанный: наконец-то домой! Возвращаются загорелые, закаленные, и радостны встречи: есть, что поведать, есть — кому.

Каждому хочется рассказать о пережитом, и все минувшее, даже то, как чуть было «не сыграл в ящик», вспоминается в розовом цвете. Каждому не терпится показать свои трофеи — геологические (будь то камни или только линии на карте) и не геологические («Представляешь, такая дыра, а Ахмадулина и Распутин в магазине лежат!»).

Радостно, в жадном приобщении к городскому дому проходят первые дни. Победно звучат голоса тех, у кого все хорошо и в делах, и на душе… Но не ко всем благосклонна «госпожа удача»…

Четыре месяца Борис ее ожидал, верил в успех и вернулся «на щите».

Его отряд задание не выполнил, и он ощущал себя неудачником, но вида старался не подавать.

«Медвежье» золото интересовало, многие Бориса расспрашивали, приходилось отвечать и выслушивать реплики разные. Одни сочувствовали, у других проскальзывала насмешка: «Не в свои сани сел». Басов и скрывать не стал, сказал, положив Борису руку на плечо: «Надеюсь, урок пойдет на пользу!»

В довершение ко всему, Сергей Степанович прихварывал, выглядел грустным, припухлость век стала заметнее, и Елена Викторовна с тоской в глазах сказала, что лето не пошло ему на пользу. И в этом Борис тоже в какой-то мере чувствовал себя виноватым…

Настроение его совсем упало после того, как повстречался он в коридоре с Шаховым. Тот на его приветствие лишь кивнул, даже шага не замедлил…

А вскоре в стенной газете в юмористическом разделе «Держись, геолог!» появился новый рисунок: медведь у ручья промывает песок, в лотке видны два желтых зернышка. Надпись гласила:

«Известно, что алмаз в 5000 раз дороже золота.

Вопрос: во сколько раз дороже алмаза обошлись эти два зернышка?

Ответ: чтобы искать „медвежье“ золото, мало иметь совесть, надо еще, чтобы она не мучила!»

Когда Борис прочел это, кто-то рядом засмеялся, а еще кто-то сказал: «Молодцы, дают!»

На этот раз важное решение было принято им мгновенно, без колебаний. Он сразу же написал заявление: «И. о. директора К. Д. Шахову. Прошу освободить меня от обязанностей начальника отряда, как не обеспечившего выполнение задания, и перевести на прежнюю должность мл. геолога…»

И сразу же помчался к Пластунову.

— Прошу вас, Сергей Степанович, поддержать меня в этом! — каким-то не своим голосом произнес он…

Пластунов читал, как Борису показалось, долго и молчал, положив на стол заявление, еще дольше.

Наконец сказал:

— Давай, Боря, вернемся к этой теме на следующей неделе, а до этого я своею властью освобождаю тебя от всех служебных обязанностей. Отключись, развейся, отдохни!

— Я в отдыхе не нуждаюсь, я уже все обдумал, — запальчиво ответил Борис.

Пластунов тихо спросил:

— Ты что это, из-за карикатуры взорвался?

— А вы ее уже видели?

— Нет, не видел, но о содержании осведомлен еще вчера и появлением ее не удивлен — бой местного значения продолжается. И этим, — он показал пальцем на заявление, — ты лишь подтвердишь, что пуля попала в цель… Шутку, даже ехидную, можно парировать только шуткой или напоминанием, например, о том, что с двух зернышек началось открытие в Южной Африке самого крупного в мире месторождения! А у нас к этим двум уже имеется в музее хороший довесок!

— Я не только из-за этого, — признался Борис и рассказал о встрече с Шаховым, которая ясно показала, что он сожалеет о допущенной ошибке в выборе начальника отряда.

— Таких, как ты, у Шахова почти полтысячи, и, пойми, ему не всегда до реверансов в коридоре. А о том, что он хорошего мнения о тебе не изменил, поверь мне. И скоро, тоже поверь, ты получишь этому приятное подтверждение.