Аркадий Локерман - По медвежьему следу

После обеда Борис творил проект и смету, а Андрей готовился к своим заочным экзаменам. Вечером снова, тоже заочно, навещали Матвея Васильевича.

На десятый день после операции заведующий отделением сказал:

— Получайте дедушку!

И вот настал торжественный момент. Появился Матвей Васильевич в черных очках и черном костюме, который стал ему еще просторнее. Он крепко держался за двух сверкающих белизной халатов медсестер и ступал так медленно, так вслепую, что Борис усомнился в успехе. Он и Андрей поспешили ему навстречу.

Дедушка очень им обрадовался. Руки его дрожали, он пробормотал тихонько:

— Ничегошеньки не вижу!

— Это с непривычки, все сделано как положено, — заверил Андрей.

— По новейшей лазерной технике! — добавил Борис.

Дедушка, быстро одолев волнение, поблагодарил всех с поклоном.

Провожаемые веселыми пожеланиями и возгласами, уселись они в машину, и на пути дедушка, поглядывая в окно, опять простонал:

— Ничего не вижу!

Лишь к вечеру, вдоволь попив крепчайшего чаю, он, поглядывая на свои пальцы, установил:

— Маленько вижу!

Спал он, черных очков не снимая, и уже на заре начал проверку сначала своих пальцев, а затем газеты и возликовал:

— Буквы вижу, вот чудо!

По такому случаю отправились по городу погулять. С каждым кварталом Матвей Васильевич ступал увереннее и часто повторял:

— Вот чудо!

На предложение пойти в кино он поначалу даже обиделся, но все же пошел и вскоре, с волнением глядя на экран, даже очки снял.

На другой день он уже прошелся по городу один, а вечером решил, что полетит домой самостоятельно, не дожидаясь Андрея.

Борису он, прощаясь, сказал:

— Теперь и я пригодиться могу.

Понимая, как важно ему в такой переломный момент верить, что это действительно так, Борис сразу же дал ему подписать заявление: «Прошу принять на должность кашевара и консультанта по совместительству».

Так началось укомплектование штата еще не существующего отряда.

Утверждение проекта и сметы прошло быстро и гладко. Отряд № 217 стал лицом юридическим, а вместе с ним и его начальник. Полученная доверенность — на бланке и с гербовой печатью — гласила, что отныне он имеет право:

— выступать от имени отряда во всех инстанциях;

— заключать и расторгать договора с государственными и кооперативными организациями, а также с частными лицами;

— открывать и закрывать счета в банках, платить наличными и перечислением;

— нанимать и увольнять;

— покупать, продавать, арендовать, отправлять и получать;

— производить горно-геологические работы, строить необходимые для них сооружения, прокладывать дороги и просеки;

— применять взрывчатые вещества;

— пользоваться оружием и радиопередатчиком…

Перечисление заняло целую страницу.

Всю свою жизнь Борис поступал как учили, велели, то и дело спрашивая у кого-то разрешения, а теперь… Предъявил доверенность — и уже в руках чековая книжка, и выдают ему (как на блюдечке с голубой каемкой) деньги пачками… Пришлепнул штамп, прицелившись, чтоб не вверх ногами, написал несколько строк, а в конце «гарантирую» — и в полном его распоряжении на две недели грузовое такси с брезентовым тентом. И в аэропорту для его грузов выделен отдельный отсек и назначен день и час спецрейса.

С каждым днем Борис все явственнее ощущал себя человеком, который «может». И больше, чем все успехи служебные, добавило ему оптимизма и уверенности в себе Танино письмо, точнее, бандероль в килограмм весом! Таня отправила ее из Ленинграда, а следовательно, до получения письма от него. И как тут было не вспомнить о телепатии, ведь их письма оказались так сходны. Она прислала каталоги и открытки и писала о том, как часто она его вспоминает.

Все это прибавило энергии, и он, досрочно сдав экзамен, получил разрешение плыть, а точнее, лететь в таежное море.

Погрузка самолета подходила к концу, когда подошел человек и сказал, протягивая документы:

— Шеф, моя фамилия Кукушкин, я от колхоза… У меня помидоры вот-вот потекут, а северянам так нужны витамины!.. Всего двадцать ящиков, а у вас недогруз, и пилот не возражает — чтобы меньше болтало…

Борис ответил:

— Если необходимо по техническим причинам, то и я не возражаю…

— Спасибо, шеф! — Кукушкин прижал руку к сердцу, а затем взмахнул ею, как дирижер. Подкатила машина, замелькали ящики…

Вскоре приехали Пластуновы. Сергей Степанович выглядел в сапогах и штормовке помолодевшим, бодрым, но Елена Викторовна, отойдя с Борисом в сторонку, незаметно передала какие-то особо ценные пилюли, в дополнение к уже полученным.