Аркадий Локерман - По медвежьему следу

Заглядывали из сеней собаки, нетерпеливо облизывались, повизгивали, должно быть предвкушая пир, но ни одна порог не переступала.

На мокрую тряпку аккуратно собрали все, что осыпалось, прополоскали ее в баке, а медведя передвинули на чистое место и продолжили прочесывание шкуры.

Так, снова и снова ворочая тушу с боку на бок, работали шкуродеры, сидя на корточках, изогнувшись, чтобы не наступать на золотистый ореол.

На лбу у обоих исполнителей выступил пот, а в глазах — без слов: «Пора кончать это удовольствие!» Борис, тоже сидя на корточках, пальцами прочесывал мех, разглядывал его в лупу и просил: «Еще немного, ребята!»

Наконец он признал, что урожай собран подчистую, без потерь. Свидетели и исполнители с ним охотно согласились.

— Ну, работенка! Уверен, легче из болота тащить бегемота! — разминая поясницу, произнес Андрюша и посмотрел на Бориса, явно довольный, что хорошо пошутил.

— Это еще цветочки, а зубки впереди! — напомнил Борис, и Витяньку послали поторопить «зубничку», которой в дальнейших действиях была отведена главная роль. С ней Андрей уже договорился.

В ожидании осторожно слили воду из бака, посмотрели, как блестит на его дне урожай, и, чтобы его подсушить, включили электроплитку. Затем вывернули мешок, в котором путешествовал медведь, тщательно собрали в таз всю землю, а Борис промыл ее и все осевшие на дно песчинки добавил к урожаю. Не довольствуясь этим, он попросил мешок и все тряпки собрать и сохранить, — может быть, еще потребуются в дальнейшем.

Вскоре появился Витянька, держа чемоданчик с красным крестом, а следом — черноглазая, с синими тенями на веках и яркими губами девушка, в модном клетчатом пальто, из-под которого чуть выглядывал белый халат. Выглядела она чужеродно, но оказалось — тоже Молоканова — Вера Павловна. И снова Борис извинился за беспокойство, поблагодарил за внимание и приступил к делу.

— Задача, Вера Павловна, в том, чтобы у этого пациента, — Борис показал глазами на медведя, — вырвать зубы, на каких много налипло металла, а где его мало — счистить, как зубной камень.

Вера Павловна смотрела на медведя, и глаза ее становились круглыми, а по выражению лица нетрудно было догадаться: очень она жалеет, что согласилась…

Чтобы отрезать ей путь к отступлению, Борис поспешил сменить тему: попросил разрешения сфотографировать ее рядом с таким необычайным пациентом.

— Я не ищу известности, — ответила она и начала доставать инструменты из чемоданчика. — Мне не приходилось, но на последнем курсе нам показывали фильм о работе стоматологов в зоопарке, с усыплением пациентов, — добавила она.

— С этим проще — он не проснется, можно не спешить, — заверил Борис.

— Это, конечно, так, но тут другие опасности, — ответила Вера Павловна, глядя, как Андрюша и Василий, подтащив медведя к стене, против окна, посадили его, плотно прижав спиной к бревнам.

— Кресла не надо, они как раз — нос к носу! — загоготал Андрюша, переводя взгляд с врача на пациента, который норовил завалиться на бок (Василий его придерживал одной рукой за горло, другой — за ухо).

Вера Павловна медленно приближалась к пациенту. Рядом с ней, приноравливаясь к ее шагу, двигался Андрей, держа подносик с инструментами. Андрюша, присев на корточки и согнувшись так, чтобы не мешать врачу, раскрыл медвежью пасть. Вера Павловна, брезгливо морщась, ввела в нее зеркальце. Оно застучало по зубам — так сильно дрожали руки.

Все свидетели подошли поближе, заглядывали из-за ее спины.

— Не шевелитесь! — скомандовал Борис, нацелив фотоаппарат.

Он успел щелкнуть трижды, когда Вера Павловна объявила:

— Вижу металл справа на верхней челюсти на втором и четвертом зубах, а слева — на втором и точечки на четвертом, и пятом, и шестом, и на нижней челюсти — первый справа и второй, а слева на первом, третьем и чет… Ай! — взвизгнула она и отпрыгнула так, что упала бы, не подхвати ее Борис.

Все видели — медведь мгновенно сжал челюсти, клацнув зубами. Ручка зеркальца торчала из пасти, как папироса.

— Ну, Андрюшка! — Андрей выставил кулак.

— Честное слово, не нарочно, — ударил себя в грудь Андрюша, — челюсть как пружина и скользкая, вот и не удержал!

Вера Павловна дрожала и всхлипывала. Черные слезы текли по щекам, которые стали почти такими же красными, как губы.

Председатель положил руку ей на плечо:

— Успокойся, Веруша, и уходи, не женское это дело… Сами управимся и чемоданчик принесем.

Уговаривать не пришлось. Борис проводил ее до двери, извиняясь, благодаря, обещая непременно прислать снимки, которые известности принести не могли.