Исаак Бацер - Позывные из ночи

Шло время. В один из сентябрьских дней 1943 года Васильев встретил возвратившегося из очередного похода Якова сам не свой.

— Плохи дела. Питание отказало окончательно. Пока не достанем нового, считай, что нет у нас рации.

Но Якова не очень обескуражило это сообщение. Он только спросил:

— А ты вчерашнюю шифровку передал?

— Да.

— Ну, тогда порядок. Собирай вещички и… Сегодня у нас какое число?

— 22 сентября.

— Так вот, завтра отправляемся на Большую землю.

— А рацию с собой?

— Зачем. Теперь нам есть у кого ее оставить.

Последние сутки Яков затратил на встречи с верными людьми. Епифанову сказал:

— До свидания, старик. С тобой мы свидимся в самое ближайшее время. Одно прошу: Ламбасручей держи все время под прицелом. Тебе это сподручнее. Был у меня там надежный человек, да перевели его внезапно.

— А ты, Яша, если кого ко мне пошлешь, предупреди, чтоб не наткнулись на моего соседушку Качанова. Зловредный старик!

— Ладно, — улыбнулся Яков, не далее как вчера получивший от Качанова сведения о количестве автомашин, прошедших за день мимо деревни.

С Сергиным и его домочадцами крепко обнялись.

— Помни, Степаныч, придет к тебе человек в любую пятницу. Пароль такой: «Вам привет от Якова».

Разведчики накрепко связали парашютными стропами три бревна. Получился плот. На нем и переплыли узкую озерную губу. Пешком добрались до того места, где заранее была приготовлена лодка. Отчалили. К пяти часам вечера достигли Клименицких островов. Переждали здесь, пока стемнеет, и поплыли дальше. На третьи сутки они были уже у своих.

Пернанен в Ламбасручье устроился с комфортом. Он занимал нижний этаж лучшего в поселке дома. А на втором этаже размещались штаб и канцелярия. Это было удобно во всех отношениях да к тому же не требовало дополнительной охраны. Пернанен был совершенно спокоен за свою семью: часовые у штаба дежурили непрерывно, а ночью посты усиливались.

В этот ненастный октябрьский вечер Пернанен с особым удовольствием попарился в бане. Все-таки у русских не все плохо. Бани, например, отличные.

Высокий, дородный, он после мытья долго еще сидел в кресле, утирая побагровевшее лицо махровым полотенцем.

На улице лил нескончаемый дождь, а здесь, в комнате, было тепло и уютно. Однако Пернанен не испытывал полного удовлетворения. Он знал, что дела на фронте идут неважно. А его собственные дела и планы целиком зависели от этого. В случае чего отсюда и ноги не унесешь… Думать об этом Пернанену никак не хотелось, но мрачные мысли так и лезли в голову.

Да, пора бриться. Сейчас вернется с прогулки дочь (девочка слишком рискует, задерживаясь по вечерам), и они будут ужинать. Если еще комендант заглянет на огонек, будет отличный повод распить бутылку-другую. Вечером можно, а с утра не стоит. Эта проклятая водка иногда заставляет совершать необдуманные поступки.

Пернанен вспомнил, как он однажды раздраженный вернулся из леса. Не хватало людей, и биржа по существу не работала. От огорчения за обедом выпил лишнего, а потом на обратном пути увидел возле канцелярии толпящихся людей. Они ждали, когда им выдадут талоны на муку. Каковы: в лес работать не идут. А вот есть финский хлеб валом валят. В глубине души Пернанен знал, что этот хлеб вовсе не финский. Это то, что осталось от реквизированных у тех же крестьян запасов. А впрочем, то, что реквизировано, уже принадлежит великой Финляндии.

И он рассердился. Разъяренный поднялся наверх по скрипучей лестнице. Но и здесь, у дверей канцелярии, было полно русских. И тут он услышал, как одна старуха сказала: «За их чертовыми опилками сутками стоять надо». Этого Пернанен не стерпел. Он схватил мерзкую бабу, выволок ее на улицу и швырнул на мерзлую землю. Аж кости затрещали у старой ведьмы. А потом к нему пришла дочь той старухи и стала просить помощи. Пришлось пригрозить револьвером. Очень весело было смотреть, как она, сломя голову, бежит по лестнице. Думал, больше не заявится. Так нет, опять пришла. Требует лошадь, чтобы мать в больницу отвезти. Старуха, видите ли, умирает. Но Пернанен сказал так: «За пятьдесят километров лошадь не погоню. Для русской старухи нет у нас лошадей. Если умрет, так и надо». В глубине души Пернанен считал, что поступил он тогда совершенно правильно. Правда, может быть, чуть-чуть перегнул… Но, с другой стороны, разумная строгость необходима.

Конечно, и среди финнов есть люди крайностей. Вот, например, комендант Липасти. Обнаружил у одного старика припрятанный хлеб. Как тут быть? Пару раз огреть резиновой палкой и посадить в яму дней на пятнадцать. Он, Пернанен, именно так и поступил бы. А Липасти? Тот вывел старика на улицу и приказал ему раздеться. И что за охота любоваться на этот скелет.