Исаак Бацер - Позывные из ночи

Сюкалин и его домочадцы ловили каждое слово. Как растрескавшаяся от многодневного зноя земля жадно впитывает драгоценную влагу, так эти люди всем истосковавшимся сердцем своим воспринимали правду о том самом главном, что по-прежнему составляло смысл их жизни. И у Сюкалина вырвалось нетерпеливое, взволнованное:

— Какая же помощь от меня требуется, ребятки?

— Об этом позже, — сказал Гайдин. — Проводи нас.

А Тойво, понимая состояние хозяина, добавил:

— Найдется дело. И серьезное.

Тепло простились с Сюкалиным. Алексей и Тойво пошли к заливу. А Степан на минуту задержался.

— Пока достань сведения о гарнизонах и заставах противника в ближайших деревнях и в Великой Губе. А потом видно будет.

— Все, что в моих силах — выполню, — коротко ответил Сюкалин.

Встретиться условились через три дня. В случае если у Скжалиных окажется кто-либо из посторонних, он вывесит на крыльце белую тряпку.

С тех пор, как члены подпольного райкома и разведчики высадились на Заонежском полуострове, уже прошло несколько дней. Немного казалось бы. Но у тех, кто работает во вражеском тылу, свое мерило времени: каждый час, а иногда и минута несет с собой большие перемены.

Всего несколько дней, а сделано немало: выяснена обстановка в ближайших деревнях, определено, с какими людьми и когда могут встретиться подпольщики, собраны первые данные о гарнизонах противника, подготовлены листовки.

Однажды утром Бородкин подошел к Даше:

— Сегодня разрешаю тебе выйти в деревню Оятевщина, пойдешь с Орловым. Там сейчас живет семья Ржанских. Орлов и Гайдин говорят: хорошие люди. У них есть сын, поговори с ним. Не знаю, комсомолец ли он, но если и не комсомолец, все равно привлекай к работе. Только осторожно. Так, чтобы парня под удар не поставить.

Дудкова попрощалась с Бородкиным и побежала искать Орлова. С комфортом устроившись в кустах, он чистил свой маузер.

— Алексей, с тобой иду, знаешь?

— Знаю. Только умеешь ли ты, Дарья, ходить?

— Ничего себе вопросик! А мне по наивности казалось, что я уже в годовалом возрасте ходить научилась.

— А как ходила тогда?

— Осторожно.

— Вот-вот. Именно осторожно. Так имей в виду: ты сейчас снова в годовалом возрасте.

— То есть как?

— А так. Заново ходить должна учиться. В разведке все по-другому.

— Знаю. Учили! — даже рассердилась девушка.

— Учили. Это верно. Но одно дело — теория и совсем другое, когда ты в жизни вдруг повстречаешься с вражескими солдатами.

— Пойду себе дальше, и все.

— Не советую. А впрочем, для каждой ситуации — свое решение.

И Орлов стал рассказывать Даше о том, что давно успел освоить на трудной тропе разведчика. Поделился он и своими мыслями о семье Ржанских, которую знал еще до войны. Потом свела его судьба с ней во время прошлого рейда в тыл.

Был тогда Ржанский старостой в деревне Ямки, а потом сумел отказаться от этой «чести», сослался на болезнь. Мужик он с головой. Знает, что делает. С ним — младший сын. Остальные братья в Красной Армии служат. Саша Ржанский, по-моему, парень дельный, но горяч не в меру. За ним нужен глаз: чтобы себя и других необдуманными поступками не подвел.

Отправиться решили вечером, когда движение по дороге почти прекращается. Ну, а в самой Оятевщине проще. Здесь всего несколько домов. Да и те, по словам Сюкалина, пустовали. Всех жителей выселили оккупанты. Одна семья Ржанских осталась. Финского гарнизона здесь нет. Но на патруль нарваться можно.

Обогнув жилье по полям и мелким кустарникам, Алексей и Даша вышли к дому Василия Ивановича Ржанского. Долго присматривались. Деревенская улица пустовала. Наконец Орлов решил войти в избу, а Даше поручил наблюдение. В случае, если заметит что-либо подозрительное, она должна была постучать по раме окна.

Дверь открыл светловолосый парень лет девятнадцати. При виде Орлова его большие голубые глаза загорелись радостью.

— Алексей Михайлович! Проходите, вот хорошо-то. Дома отец да мать. Чужих нет. Отец давно уже партизан ждет. Рад будет встрече.

Орлов обменялся крепким рукопожатием с Александром и вошел в избу.

— Василий Иванович, здравствуйте! Здравствуйте, Александра Никитична! — приветствовал разведчик хозяев дома.

— Постойте, да это Алексей! Вот радость! Садись, дорогим гостем будешь! — засуетился Ржанский, маленький ростом, худенький, с узкой бородкой старичок.

«Э, да старик сильно сдал, — тревожно подумал Орлов. — Да и попробуй не сдать. Всем сердцем человек к советской власти привязан, а должен был в старостах ходить. Между двух огней все время».