Александр Шейнин - Полынов уходит из прошлого

— Ты предложил ему большую цену?

— Митчелл, я кое-что смыслю в людях... Он бы не продал, если бы я ему даже предложил миллион за эту паршивую шахту.

Он снова налил себе виски.

Таупман не выдержал:

— Не смей!.. Ты еще успеешь напиться.

— Не кричи на меня, — спокойно ответил журналист, хладнокровно поднося стакан ко рту. — Я не виноват, что этот Полынов оказался не таким простым орешком.

Таупман медленно прошелся по комнате:

— Советская разведка?.. Нет, не может быть... Изыскания проводились в полной тайне, и о их результатах известно очень узкому кругу лиц.

— Вот чего не знаю, того не знаю...

И добавил:

— Ты знаешь, у меня сложилось впечатление, что этот выходец с того света уже заражен коммунистическими идеями... Во всяком случае, он не проявил восторга, когда я ему намекнул, что он может переехать в нашу страну, где его ждет слава, деньги и все прочие радости мира.

Таупман не ответил. Он закурил сигару, долго стоял у окна, за которым начал накрапывать мелкий дождик.

— Хорошо, — неожиданно проговорил он, обернувшись. — Завтра ты улетаешь домой.

— Допустим, — невозмутимо ответил тот, — хотя, честно говоря, это может решить только мой редактор.

— Не беспокойся, согласие на выезд будет.

— Я не беспокоюсь, а только констатирую факт... А дальше?

— Через три, максимум — через четыре дня в газете должна появиться твоя статья, расписывающая Полынова как крупного ученого, сказавшего новое слова в вопросе о человеческом долголетии.

— Ты знаешь какое?

— Нет.

— Я тоже понятия не имею.

— Пиши, что хочешь, ты же с ним беседовал... Сообщи, что он знает секрет вечной молодости... Ценные выводы мистера Полынова: курение и алкоголь сокращают жизнь наполовину...

— Ну, на это редакция не пойдет... Владельцы фирм сбесятся и откажут газете в рекламе...

— Слушай, Гарри, не мне тебя учить, что нужно писать... Но чтобы статья была.

— Допустим... Дальше...

— Ты выедешь куда-нибудь на юг, куда именно — решишь сам, но чтобы там имелось солидное медицинское заведение.

— Зачем?

Таупман сердито посмотрел на своего собеседника.

— Не задавай нелепых вопросов. Лучше слушай внимательно. Ты интересуешься проблемами долголетия. Местные медицинские светила, бесплатно или за соответствующее вознаграждение, это не столь важно, познакомившись с твоей статьей, должны послать официальное приглашение Полынову прочесть цикл лекций о долголетии. В газетах пусть по этому поводу шумят, сколько угодно. Это хорошо. Коммунистическая пропаганда обвиняет нас в развязывании новой войны, а мы, оказывается, напротив, хотим удлинить срок человеческой жизни.

— Митчелл, что ты задумал?

Но тот, не обратив никакого внимания на вопрос, продолжал:

— Для проформы пригласи трех-четырех ученых из других стран. Полынову же нужно сообщить, что для оформления права на наследство ему необходимо явиться в нотариальную контору братьев Уатсон...

— Но его наше правительство может не пустить.

— Визу на проезд я обеспечу. Вот и все... Ну, за успех, — он налил себе и Смиту виски. — Выпьем... И иди собираться... Я сейчас попрошу, чтобы тебе заказали билет на самолет.

— Митчелл, а для чего все это, ты можешь объяснить?

Тот критически посмотрел на журналиста.

— Ты знаешь уже слишком много. В общем Полынов должен исчезнуть. Его нужно спрятать в укромном местечке.

— Но ведь это может вызвать огромный скандал?

— Это я беру на себя. В газетах напишут, что русский ученый не вытерпел коммунистической тирании и бежал. Боясь мести большевиков, он временно скрыл свое местонахождение. Думаю, что после соответствующей психологической подготовки, он подпишет письмо, которое охотно опубликуют наши газеты.

Гарри мрачно сказал:

— Митчелл, я не люблю этих вещей.

— Вот как?.. А деньги, которые ты получаешь, любишь? Идет борьба, ты это отлично понимаешь, кажется, кто-то из русских хорошо сказал: «Если противник не сдается, его принуждают...» За свой патриотизм ты получаешь чистоганом. Извини, что я тебе напомнил, но ты вынудил меня к этому.

Лицо Таупмана было злым.

— Да, — задумчиво протянул журналист, — но как же сын? Ведь после смерти Полынова он станет наследником.

— Полынов вправе написать завещание, какое ему заблагорассудится. Он один распоряжается своим имуществом. Он может оставить его тебе, или, например, мне. Я не желаю его смерти, все зависит от него самого... Не теряй времени, иди собирайся...

Гарри молча вышел из комнаты...