Дмитрий Быстролетов - Путешествие на край ночи

Она откинулась назад в мертвой неподвижности и глядела невидящими глазами в пурпурное солнце. Что-то страшное было в ней — и соблазнительно волнующее, как всегда. Прозрачное белье только обнажало и дразнило, тяжелый бархат халата, скрывая подробности, открывал совершенство общих линий. Это был дивный сосуд, из которого жадными устами я пил сладкий яд наслаждения. Теперь он был пуст… разбит… и в бессильном отчаянии, ломая руки, я стоял над его обломками.

Так смотрел я на то, что осталось мне от Иоланты. Одно за другим вставали воспоминания… легкие, как сон… и ложились на усталые плечи пластами свинцового груза. И я склонялся под их тяжестью, ниже… ниже… пока не уронил несчастную голову на ковер, к розовым ножкам своей безумной подруги.

— Ты — здесь?!

Гришка, одетый в элегантный смокинг, тщательно причесанный и слегка надушенный, подсел за мой столик.

— А Иола? Придет позднее?

— Нет. Я один.

Он пристально поглядел на меня.

— Иди-ка, брат, домой. Имея такую жену, притащиться в кабачок одному — просто свинство. Говорю это по праву друга.

— Оставь. Закажи хорошее вино.

— Нет, не закажу. Пришел сюда раз, притащишься и второй, потом понравится — и ты оторвешься от жены. Любая семья лучше банды сутенеров и проституток, а Иола… Не ожидал от тебя… Словом, решено: едем к тебе и ужинаем у тебя втроем.

Я отрицательно качнул головой.

— Тогда поедем за ней.

— Ее нет дома.

— А где же она?

— Не знаю.

— И часто это бывает?

— Раньше — нет, в последнее время, после возвращения из больницы — да. И в одно и то же время. По четвергам вечером.

Гришка быстро взглянул на меня и тихонько свистнул.

— Вот как у вас пошли дела… Ну-ну…

Мы замолчали. Подали вино и фрукты. Две девушки сделали нам предлагающий жест. Неспешно плыли мимо танцующие. Когда приятный голос запел что-то "а Іа Іиг ёв Іа Іипа", наблюдавший за мной Гришка сказал:

— Ты хотел заказать еще что-то?

И любезно прикрыл мое лицо большим листом меню.

Я рассказал товарищу все от самого начала и до конца — историю возлюбленной и жены, украденной у меня пороком и болезнью.

— Ты помнишь мои слова, сказанные после первой встречи с Иолантой на площади? — начал Гришка, внимательно выслушав мою исповедь.

— Хочешь похвастать тем, что разгадал выражение ее глаз?

— Нет, зачем же ты так дурно думаешь обо мне. Дело в другом: я предложил тебе рассказать кое-что о мадам Гольдберг, но ты не захотел слушать. Это оказалось для тебя роковой ошибкой.

— Почему?

— Сейчас увидишь сам. Слушай.

В начале 1926 года к нам на склад поступили новые счетно-статистические машины. Это — дьявольски умные станки, похожие на печатные — протягивают руки, перелистывают картотеку, разносят цифры и сами замечают и исправляют ошибки. Мне удалось продать пять штук, а нужно сказать — стоят они немало. И вот хозяин вызвал меня к себе в кабинет, подал конверт с деньгами и говорит:

— Это — премия за продажу новых счетных машин. Возьмите и пустите ее в трубу — такой красивый молодой человек, наверное, умеет это делать. Не жалейте — будут еще: рынок может вместить до двадцати таких машин, за каждые три вы получите премию, причем сумма будет увеличиваться. Поработайте — и я в долгу не останусь: этот год будет у вас веселым.

Я поблагодарил и хотел выйти, как вдруг господин Гольдберг жестом остановил меня:

— Кстати, молодой человек, я хотел бы познакомить вас с моей женой. Знаете, она томится одна, не согласитесь ли вы захватить ее с собой, отправляясь праздновать получение премии?

Я вежливо согласился и вышел, внутренне кляня хозяина отборной бранью: старый еврей решил подсунуть мне свою толстую Сару, чтобы я развлекал ее на мои деньги! Нехотя заехал к ним вечером и оторопел: ко мне вышла роскошная полногрудая красавица, представляешь — рыжая молодая еврейка, кровь с молоком, холеная, веселая, наглая. Смерила меня взглядом с ног до головы, как будто приценивалась на рынке, и, видимо, осталась довольна:

— Ну, князь, начнем…

— Что начнем, мадам?

— Как что? — она нагло усмехнулась, скаля великолепные зубы. — Начинаем растрачивать вашу премию. Как жена главы фирмы я заинтересована, чтобы вы остались довольны сегодняшним вечером.

Поехали. Ужин, театр, кабачок. Я старался выдержать тон человека, по обязанностям сопровождающего супругу начальника — мямлил какой-то вздор, танцевал, держа ее от себя подальше… А она… Ну, словом, ночевал я в постели господина Гольдберга, в их семейной спальне.