Алексей Сережкин - Ученик

Но не сейчас.

Сейчас пришла тишина и покой. И пустота. И только они имели значение.

Он смотрел и удивлялся тому, как давно это было и насколько все изменилось за такой короткий и такой длинный срок.

Он печально и тихо, будто отпуская наконец те давнишние воспоминания и эмоции, спросил:

— И что, ты не дашь мне пройти? Уверен?

Усмешка все еще кривила губы Игорька, и очевидно горделивая уверенность в том, что да, он не позволит ему выйти из класса, заставляла его задирать подбородок.

— Тебя никто не отпускал, ты понял? Вернись на место или придется тебе помочь, — произнес Игорь с четко выраженной угрозой и замахнулся.

Ему захотелось закрыть глаза и он сделал это на мгновение. Силуэт Игоря подобно моментальной фотокарточке запечатлелся перед глазами, застыв четким, вырезанным и наклеенным на черную бумагу силуэтом с занесенной для удара рукой. Эта рука приближалась и приближалась к его лицу, но как же медленно она это делала!

Он физически ощутил, как пространство вновь сгустилось вокруг него и черноту перед закрытыми глазами пронзили всплески сиреневого света. За какие-то доли секунды он представил, как слаженно и естественно работают его руки, одна за другой, вперед-назад, удар, импульс, возврат, почувствовал, как энергия раскрывается благодарным цветком внутри его противника.

Он ударил. Ударил уже после того, как кулак Игоря метнулся к его лицу, казалось неудержимо, пучком спрессованной злости, которую невозможно было остановить.

Его удар достиг цели намного раньше. Серия ударов слилась в один. Наверное он просто разучился бить один раз и ждать в немом оцепенении того, что неизбежно наступит потом. Сейчас это «потом» определял он.

Вдох, выдох, и это уже было неважно. Он не следил за своим дыханием, это было не нужно, он дышал правильно и ровно, не фиксируясь и не думая об этом. Руки били в одну точку и он не следил за их движениями так же, как давно перестал вести счет своим ударам по стене. Он бы мог воспроизвести это и с закрытыми глазами, настоящее и прошлое свободно обтекали его, не задевая, и течение времени вновь нарушило свой ход.

Серия началась одновременно с его выдохом, вобрав в себя всю силу легких и корпуса, доворот бедер помог вложить в удары всю силу всего тела. Вдох-выдох. Секунда или полторы. Или он научился делать это за доли секунды?

Он открыл глаза. Это длилось какое-то мгновение, но картинка, нарисованная в его сознании, была яркой и отчетливой, настолько живой, что открыв глаза, он удивился, что Игорь, как и за мгновение до этого стоит перед ним и только-только начинает замах.

Чтобы избавиться от наваждения, он встряхнул головой. Он уже увидел то, что вот-вот произойдет и был готов к этому, еще совсем недавно он бы сам хотел этого, это стало естественным и несложным для него. Но сейчас почему-то не хотел.

Не поднимая рук, не пытаясь разорвать дистанцию или начать хоть какое-то подобие защитного движения, он тихо спросил: — А ты один-то справишься, Игорек?

Что-то в его голосе приостановило на мгновение уже занесенную для удара руку. Удивленный и немного сбитый с толку Игорь, не ожидавшей вопроса, и уж тем более заданного с непривычной интонацией, задержал свое движение, всматриваясь в такого знакомого, стоящего перед ним очкарика, в этот раз даже не снявшего с себя очки и от этого еще более смешного и жалкого.

Игорь заглянул в его глаза и вдруг что-то увидел там. Наверное то, чего никак не ожидал разглядеть там и ощутить своей нервной системой так, что какой-то импульс дрожью прошел по всему его телу. Стоящий перед ним очкарик, сам увидевший в зеркале этим утром что-то новое и необычное в самом себе, почему-то не был в это мгновение ни смешным, ни жалким. Он был непонятным и странным, другим, но Игорек почувствовал, что ему не хочется знать разгадку и разбираться в происходящем. Через секунду это чувство трансформировалось в острое сожаление о том, что он так необдуманно вскочил из-за парты и бросился к двери.

Игорь метнулся взглядом к своему дружку, продолжающему сидеть за партой и старательно отводящему взгляд в сторону и осознал очевидность странного факта, что его дружок не собирается ему помогать, что он упустил что-то значимое. Игорь оцепенел. Что-то странное происходило, а его почему-то забыли поставить в известность.

— Наверное не справишься, — после повисшей паузы он сам утвердительно ответил на свой же поставленный вопрос и оглянулся.

Таня стояла за учительским столом, напряженная как струна, но не произносила ни слова, ее совсем недавно раскрасневшиеся щеки побледнели.