охотники за фау

Старуха испуганно закричала и подбежала. Она просила, она умоляла не трогать девушку. Упала на колени.

— Встаньте! Как вам не стыдно. Сейчас же поднимитесь н сядьте! Мы не эсесовцы.

Старуха послушалась, но смотрела все так же пугливо.

— Фрейлейн, почему вы лежите на постели одетая? Больны?

— Бабушка велела. — Сядьте на стул.

Девушка легко соскочила, отряхнула свое платье, подсела к столу, с интересом посмотрела на офицера и весело улыбнулась.

— Элли! — возмущенно воскликнула старуха.

— Если вы, либе фрау, скажете еще хоть слово, я буду спрашивать фрейлейн без вас. Сколько вам лет, фрейлейн Элли?

— Семнадцать.

— Вы играли в этом лесу до войны?

— Да. Играли. Тогда там на холмах росли огромные деревья. — Она широко развела руки.

— Элли!

— Попрошу вас выйти. Ваш муж останется. Быстрее!

Старуха поспешно вышла.

— А где же эти деревья?

За дверьми послышались голоса. Баженов снял карабин, подошел к двери и дулом распахнул ее. В передней стоял и разговаривал со старухой высокий рыжеволосый немец средних лет, однорукий.

— Кто вы такой?

— Майн зон, — сказала старуха.

— Это моя мать. А в комнате моя дочь и отец. Вас, собственно, что интересует?

— Где в лесу заводы?

— Не знаю. И дочь ничего не знает. Никто ничего не знает, — сказал однорукий. Баженов оставил их в передней и вернулся в комнату.

Девушка сидела насупленная, опустив глаза, и на все вопросы отвечала «да», «нет». Видать, старик уже припугнул ее,

Баженов открыл дверь в переднюю, пригласил однорукого и старуху, а сам пошел к машине за коньяком. В машине сидел подросток. Богун пытался объясниться с ним и угощал шоколадом. Баженов сел рядом, стал расспрашивать о лесе. И вот что он узнал.

Еще три года назад здесь был старый лес, и рос он на холмах. Но пришли солдаты, лес вырубили, пригнали пленных, вырыли глубокие карьеры, потом что-то строили, потом все снова зарыли, сравняли и сверху посадили вот эти молодые ели. С тех пор никого туда не пускают. Картина стала проясняться.

Баженов взял из багажника бутылку коньяку, консервов, шоколаду, галет и вернулся в комнату.

Женщины охотно ели шоколад. Мужчины охотно пили коньяк и закусывали консервами.

Оказывается, дома у крестьян — это семейные гостиницы. Землю делить между детьми запрещено. Все достается старшему. Другие братья и сестры могут купить в отцовском доме комнату для себя, чтобы было под старость, куда притулиться. Работает брат в городе и присылает деньги на выкуп. Коровы только молочные, а мясного скота или птицы у них нет: обязаны сдавать. Крестьянам разрешено есть только кроликов.

Когда в комнату вошел Ольховский, в бутылке осталось уже меньше трети, а рыжий однорукий немец громко и сердито ораторствовал. Ольховский уловил слово «реванш».

— Ничего интересного для нас, — ответил Ольховский на вопросительный взгляд Баженова. — Задержал трех мародеров. Один русский, говорит — из концлагеря, а рожа сытая и глаза наглые. Что с ними делать?

— Сейчас Фридрих, — сказал Баженов, кивнув на однорукого, — поедет с нами в лес и покажет место, где надо искать лифтовый спуск, о котором он знает от друга, работавшего там. Он не поддерживает фашистов, но яростный шовинист. Левую руку он потерял во время первой империалистической войны, на русском фронте.

Они поехали. И Фридрих был смел, ругал фашистов, — пока не въехали в лес. Тут он увидел огромный плакат — мужчину в низко надвинутой шляпе и три крупные буквы: «Pst!..» Плакат произвел на него должное воздействие: он как-то сразу завял, стал прикидываться, будто все позабыл, и просил поскорее везти его домой. Баженов и просил его, и кричал, не помогало, тот так ничего и «не вспомнил».

Пора было ехать к Сысоеву. Попутно Баженов завез рыжего немца домой.

Сысоев уже ожидал их. Он обнаружил завод авиарадаров, маленьких радаров для самолетов, и захватил две штуки с собой. Узнав об истории с камуфлированным лесом, Сысоев сейчас же заторопился обратно к рыжему немцу. И они поехали. А когда приехали, то в доме все плакали.

Однорукий немец лежал с простреленной головой, и кровь залила подушку.

— Кто убил? — крикнул Баженов.

— Не знаю, — ответил старик. — Где же вы были? — горестно вздыхал он. Потом рассказал, что примерно двадцать минут назад к ним вошла незнакомая красивая женщина. Фридрих спал. Она подошла к нему, вынула из кармана пальто маленький пистолет, выстрелила ему в висок и сказала, что так будут расправляться люди, верные фюреру, с предателями рейха. — Где же вы были?..