охотники за фау

Сражение — это множество боев в различных участках поля, и каждый бой состоит из множества частных стычек артиллерии, пехоты, саперов...

Сверкает и гремит над головой. Пылающие бомбардировщики и истребители, оставляя за собой дымные шлейфы, врезаются в землю, взрываются, пылают факелами.

На танкоопасном направлении у нас было много противотанковых орудий, противотанковых ружей и прочих средств. Группы, эшелонированные вглубину, имели между собой взаимную огневую связь.

И все же противник прорвался. И тогда командарм приказал ввести в бой полк танков Т-34 с пушками 76-ЗИС, дивизион тяжелых самоходок СУ-122. Они ударили с фланга и тыла. Расстреливали «тигров» и «фердинандов».

Наши танки гонялись по полю за гитлеровскими бронетранспортерами и броневиками, как за зайцами. Атака противника захлебнулась. Танки противника (кроме группы, прорвавшейся в блокированную часть города) отходили на запад. Наши танки их преследовали.

Вечерело. И когда наши «тридцатьчетверки» были уже в трех километрах от «Западной речки», от оставленного утром рубежа нашей обороны, три передние машины одна за другой были разорваны на части.

Далеко раскидало их обломки, будто в каждый танк угодила крупная авиабомба. Остальные танки остановились и вели огонь с места. Когда же взорвался таким же манером еще один танк Т-34, другие начали пятиться и отступили. Без танков наша пехота не смогла вернуться в окопы у «Западной речки».

Спустилась ночь. Поле осталось «ничейным». Обе стороны готовились к завтрашнему сражению. Группы наших автоматчиков, пехотинцев, сопровождаемых СУ, направлявшиеся в отбитые у противника узлы обороны, наталкивались на группы гитлеровцев. В темноте завязывались стычки, но быстро прекращались.

К отступившим танкистам выехали начальник бронетанковых войск, начштаба полковник Коломиец, майор Горбачев и Сысоев: надо было выяснить причины странного поведения танкистов.

Баженов находился в городе, в доме, где помещался штаб его батальона, и допрашивал пленных, когда вошел Сысоев. Перепоручив Ольховскому допрос, Баженов уединился с Сысоевым.

— Враг применил на нашем фронте то же самое неизвестное икс-оружие, терроризирующее танкистов и сеющее панику среди пехоты. Я был при допросе танкистов, дезертировавших на своих танках с поля боя. По неизвестной им причине наши танки взрываются так, что от них ничего не остается. Один танкист уверяет, что у гитлеровцев имеются какие-то таинственные лучи: стоит направить луч на танк — и танка нет. Второй танкист клянется, будто сам видел, как за танком его приятеля гонялась авиабомба: танк вправо—она вправо, танк влево — она влево, танк убегает — она за ним. Танк делает крутые повороты, петляет, хочет удрать — бомба его настигает, взрыв — почти пустoe место там, где только что была машина.

Один офицер-танкист уверяет: особая магнитная бомба. Ее притягивают танки. Вот так «один говорит», «второй уверяет» — в общем, об этих противоречивых баснях и слухах я мог бы рассказывать тебе до утра... Я приехал за тобой. Хоть генерал Соболев и возражал, командующий разрешил взять тебя на одни сутки. Обязанности коменданта временно возложи на твоего заместителя по политчасти. Положение такое: Чернявский, не обнаружив икс-оружия в городе, отправился к фашистам в район «Западной речки». Я выставил наблюдателей. Ракет не видно. Может, Чернявский погиб в пути, а может, и жив. Но мы ждать не можем. Завтра-послезавтра — решающие дни. Либо мы выясним сегодня же ночью секрет икс-оружия и скажем об этом танкистам и войскам, чтобы знали, с чем имеют дело, и принимали контрмеры; либо значительная часть наших войск завтра может оказаться небоеспособной. Приказ командарма: сделать все, но выяснить.

— Я возьму и Богуна и Ольховского, — решил Баженов.

— Поедем в комендатуру, — сказал Сысоев. — Там должен нас ожидать Андронидзе. Я захвачу его, и мы сейчас же выедем. Я на своем «виллисе», ты на своем. Погибнет одна группа, выполнит задание другая.

Баженову запомнилась их ночная езда. Сысоев, Андронидзе, шофер и автоматчик на одном «виллисе», и он, шофер, Ольховский, Богун на втором неслись то по полю, то по лесу, то по опушке. Перед этим здесь ехал Бутейко, и его машина подорвалась на мине. Погиб адъютант, шофер был тяжело ранен, я Бутейко жив и невредим и снова командует. Затем они и еще двое танкистов, как и было решено, из леса, по полю — где ползком, где бегом — просочились на то поле боя, где гибли танки от икс-оружия.